Часто Катрин ловила себя на том, что вспоминает о своих былых чувствах к Тома с каким-то странным, затаенным стыдом, стараясь не думать о той буре эмоций, которую когда-то пережила из-за него. К тому же во всей красе стал проявляться и вспыльчивый нрав Тома, который она раньше старалась не замечать. Ссора между ними могла возникнуть из-за сущего пустяка, и, обидев Катрин, Тома нередко даже не чувствовал этого.
Вот и нынешний разговор о желании Катрин узнать побольше о прошлом матери вполне мог перерасти в ссору. Тома уже начал терять терпение.
— Хорошо, — с театральным спокойствием говорил он, — ладно. Я отменю все, скажу, чтобы тетя нас не ждала, потому что тебе взбрело в голову…
— Оставь, — мирно сказала Катрин. — Мы же хотели ехать только через десять дней. До этого времени я либо узнаю что-то, либо нет. В любом случае не надо ничего менять.
Волшебные слова «не менять» были произнесены, и Тома, больше всего на свете не любивший резких перемен, немного успокоился.
— Поехали к тебе, — полуутвердительно-полувопросительно сказал он.
— Нет, — ответила Катрин. — Я обещала на выходных побыть у отца. Давай встретимся позже.
Это была ложь, но ей не хотелось проводить еще одни скучные выходные с Тома. Она еще боялась произнести это вслух, но в глубине души понимала, что их отношения подходят к концу.
Когда экспресс серебристой змеей вылетал из тоннеля, образованного заграждениями вдоль путей, то покрытые желто-зеленым весенним пухом поля, небольшие городки, отдельные домики, живописные церквушки слились за окном в широкую многоцветную полосу. Лишь изредка пейзаж обретал четкие контуры, когда поезд немного притормаживал.
Сначала Катрин интересно было наблюдать, как пассажиры пытались за два часа пути воспользоваться всем, что предлагалось путешествующим в поездах такого класса. Одни спешили в бар, другие шуршали разносимыми стюардами газетами, третьи глядели в экраны видеомониторов, стараясь уловить сюжет какого-то комедийного с фильма.
Вскоре царящая кругом суета стала утомлять девушку. Она сидела, откинувшись в удобном кресле, держа на коленях «Птицелова» и размышляя о том, что, наверное, нет на свете семьи, в прошлом которой не было бы какой-нибудь тайны. Иногда это какая-нибудь незначительная мелочь, но порой люди хранят поистине ужасные секреты. И как причудливо распоряжается судьба, частенько раскрывая чужую тайну совершенно постороннему человеку. Вот сейчас Катрин решилась приподнять для себя завесу, скрывающую прошлое ее матери, и вынуждена для этого разыскивать абсолютно незнакомого ей человека, который, возможно, знает о Ноэль гораздо больше, чем ее дочь.
