Старый друг - Грейс Стоун

Грейс влетела домой, как боеголовка класса «земля-воздух»: суровая, опасная и с огромной скоростью. Она двигалась по сложной траектории: виртуозно маневрируя в холле, обогнула диван и кадку с раскидистой пальмой — гордостью ее матери, вырастившей трехметрового «монстра», подпирающего потолок, из маленького ростка всего за пару лет, — вписалась в проем в виде арки, взлетела по широкой лестнице и благополучно внеслась в свой импровизированный кабинет. Вторжение Грейс было таким стремительным, что ее мать, Вирджиния Митчел, выглянув на шум из кухни, уже никого не обнаружила.

— Что за шум, Джи? — меланхолично поинтересовался отец Грейс, Калеб Митчел, выглянув из-за газеты.

— Твоя дочь… — лаконично сообщила Вирджиния и вернулась к приготовлению обеда.

Калеб, понимающий жену с полуслова и полувзгляда, просто пожал плечами и снова уткнулся в газету.

— И она явно не в духе! — добавил старший брат Грейс, Фил, на одну минуту оторвавшись от разгадывания судоку. Он хотел добавить, что кому-то сейчас сильно не поздоровится, но передумал. В конце концов, Джеку не привыкать к ее выходкам, да и управляться с нею у него получается лучше всех.

Вообще-то буйный нрав Грейс Митчел уже давно стал притчей во языцех, и родные относились к каждому проявлению темперамента девушки философски. Точно так же они относились, например, к наступлению поздней осени с ее бесконечными дождями — явлению не очень приятному, но неизбежному. В семье, где трое из четырех ее членов являлись ярко выраженными флегматиками, Грейс была самым настоящим «динамитом». В исключительных случаях ее темперамент настолько превышал все допустимые даже для холерика «нормы», что девушка от избытка негативных чувств готова была сокрушить стены и перебить всю посуду в доме.

Сейчас, похоже, был тот самый случай. Еще бы! Как, скажите, можно сохранять спокойствие и оптимистичное отношение к жизни, если Ричард — Ричард! — которого она уже почти привыкла считать «своим парнем», предпочел ей пустоголовую Тину, причем сделал это не просто подло, а еще и с нарочитой демонстрацией! Ух, как она была зла!..

От вышеупомянутого избытка чувств Грейс захлопнула за собой дверь с таким оглушительным грохотом, что в окнах второго этажа едва не вылетели стекла. Потом она метнула свою сумочку в угол, где стояло кресло, и в одно мгновение избавилась от туфель, которые полетели в разные стороны. Затем, воздев руки к потолку и потрясая сжатыми кулаками, она истошно прокричала: