Это правильно, это прекрасно -
пусть нам кое-что остается.
Так что - Жизнь, дорогая моя, -
ты не тетка мне - мама родная.
И люблю я тебя не напрасно
и пью из родного колодца.
Хоть с отравой водичка его,
но зато он без дна и без края.
Не дописана поэма,
не окончена соната,
но Богема, но Богема
старой музыкой богата.
По зиме или по лету, -
под ногами снег и листья,
а в карманах сигареты,
письма, крылья, хлеб и кисти.
Ты для публики не тема...
Бог тетрадь твою листает...
Но Богема, но Богема
по глазам тебя узнает.
И в толпе тебя отыщет,
приведет к огню и крову.
Будет день и будет пища,
будет Музыка и Слово.
1986
Порогов и груш обиватель,
живущий во все времена,
да здравствует наш обыватель,
которым гордится страна!
Он самый живучий и сильный -
копилка всех будущих рас,
печальная сущность России,
внеклассовый избранный класс.
В эпохи лихих испытаний,
когда помирает народ,
он так или сяк-при питанье.
при печке, при бабе живет.
Мудрейшие гибнут нелепо
(подводят и разум, и стыд),
а он при галошах и хлебе
на койке полуторной спит.
Ведет он бесплатную секу
и видит вокруг, как рентген,-
опора рябого генсека
и секов поглаже, не ген.
Один, что попроще, к дивану
из мест приложенья труда
спешит, прилипая к экрану,
где гычит лохматый балда.
Другой на манер государства,
в бумагах запутав народ,
в параграфе пряча коварство,
до срока ворует и врет.
А третий в тиши кабинета,
как гвоздь под лопаткой страны -
удельный князек с партбилетом,
причина для звездной войны.
Он самый опасный и крепкий...
стоп-краник, Сусанин слепой.
Его наподобие репки
тянуть нужно только гурьбой.
И вот этот маленький дядя
все тыкает пальцем вперед,
куда поневоле, не глядя,
идет его местный народ.
И этих троих - миллионы.
живя. размножаясь, шаля.
используя наши законы,
ведут нас в пределы нуля,
людей благородной породы
