Сторов стоял неподалеку и смотрел на нее холодными жесткими глазами. Стоял и смотрел, больше ничего.
Но она не могла удержаться и плакала, и это было как прощание с юностью.
Сторов смотрел на нее ледяными прозрачными глазами. Потом странная, впервые за все время, что она его знала, улыбка расщепила его узкий, как щель, рот. Расщепила и угасла.
- Иди, девочка, — сказал он, — иди. Тебе нельзя смотреть на это. Это не для твоих глаз. Иди в уборную, выплачься там… Ну!
Она повернулась и пошла, как раненая, чувствуя спиной холодный взгляд его глаз.
Рев радости и восторга стоял в зале.
А в пустой уборной горько плакала, положив голову на гримерный стол, маленькая балерина, которая перестала быть маленькой.
Рыдания глухо отдавались в пустой комнате.
… В октябре сорок первого, через полтора года после этих событий, она добровольно пошла на фронт и героически погибла во время атаки ополченцев на танки.
Мина взорвалась слишком близко от ее маленького сердца.
