Мальчишка, Мартин, вдруг встал возле меня на колени и, ухватив за плечо, рывком перевернул набок, спиной к себе, и придержал за то же плечо, чтобы я не сунулся мордой в пол. Кровь хлынула изо рта от его резкого движения. Я с надрывом закашлялся. Но дышать стало легче.
- Зачем ты это делаешь? - с недоумением спросил тот, Вестар. - Оставь его, сам придёт в себя и всё сделает. Брис, ты меня слышишь?
Чуть повернув голову в его сторону, но не поднимая её, постоянно сплёвывая сгустки крови, я с трудом дотащил до лица, по ощущениям, буквально вбитую в пол руку, вытёр сочившуюся из разбитого носа кровь и прохрипел:
- Сволочь… Тебя бы так. А потом бы… чтоб сам…
- Брис! - решительно и строго сказал парень, присев передо мной на корточки. - Давай уже приходи в норму. Сколько можно…
Он не договорил, потому что я, благодаря, новой вспышке злобы, резко собрался и лёжа пнул его ногой по боковой стороне стопы. Слабо. Но сидел он на корточках, неудобно и не слишком основательно, даже чуть приподнявшись на пальцах. В общем, соблазн большой - врезать. Свалился - любо-дорого!.. Крякнув фразочку, от которой фыркнула девчонка.
Жёсткое движение отдалось в моём же теле болью, от которой потемнело в глазах.
… Пришёл в себя. Перед глазами - никого. За спиной шевеление, и кто-то промакивает мои глаза ароматно пахучей тряпкой, от которой свежо и легче. Но щиплет.
- Подожди, сейчас откроешь, - сказал мальчишеский голос. Мартин.
- Где… эти?
- Ушли за медикаментами.
- А это… что?
- У Лидии были салфетки, я нашёл пачку.
- За что… они меня?
- Приступ у тебя был очень сильный. Ты же видишь, как комнату погромил. Просто так не остановишь. Пришлось вырубить. Брис, а что тебя… напугало - до приступа?
Как ответить на этот вопрос, я не знал.
Он принялся вытирать лицо и задел нос. Я невольно застонал. Тряпка на лице остановилась. Исчезла.
- Сильно болит?
- Ах-ха…
- Если я тебя приподниму, усидеть сможешь?
- Сам.
Рывком сел. Ладонь мальчишки сзади поддержала, когда от боли я повалился назад. Когда боль прошла и я мог сидеть, Мартин отлепил свою ладонь от позвоночника и обошёл сесть передо мной.
- Зачем лицо порезал?
- … Тату восстанавливал, - буркнул я.
Он снова потянулся протирать мне лицо, но я выдернул из его рук пачку салфеток и осторожно принялся сам орудовать ими. Рука замерла на месте, когда я понял: мальчишка внимательно всматривается в меня - и вокруг меня. Очень внимательно.
- Ты… чего?
- Ничего. Смотрю.
- Лучше вытри за левым ухом. Не вижу, что там, но болит.
