– Гарт.
– Слушаю сэр.
– Впереди лес, оправь двоих в дозор.
– Слушаюсь. Джон, Жак, в дозор. Осмотрите лес на перелет стрелы, если все спокойно, подадите сигнал. Потом двигаться в голове, в пределах видимости. Жак, старший.
– Слушаюсь.
Солдаты еще молодые, едва минуло по двадцать, но уже имеют боевой опыт. Оба прошли через множество мелких схваток и успели поучаствовать в последней войне. В его десятке вообще нет желторотиков, ветераны даже те пятеро, что остались в замке. Сэр Валеран не без гордости обернулся привстав в стременах и осмотрел свое воинство. Орлы!
Кавалькада из кареты и десятка всадников так и продолжала свой путь, не останавливаясь ни на мгновение. Причин для этого нет никаких. Двое всадников пришпорив лошадей с легкостью оторвались от медленной процессии и уже совсем скоро пропали под сенью деревьев. Однако, надо заметить, что в лес они въехали уже шагом, внимательно вглядываясь в окружающий подлесок, осторожность и внимательность уже успела въесться им в кровь.
Эскорт был уже в семидесяти шагах от кромки деревьев, когда на опушке появился дозор. Поднятая вверх рука и круговое движение возвестили о том, что путь свободен. Гарт так же поднял руку и махнул ею, так словно говорил, чтобы они продолжали движение. Всадники все поняли верно и развернув лошадей шагом двинулись дальше. На этот раз они не пропали за листвой, стараясь держаться в пределах видимости.
– Сэр, путь свободен.
– Я понял, Гарт,– согласно кивнул сэр Валеран.
Наконец над головой сомкнулись кроны деревьев и моментально пришло облегчение. Через поднятое забрало лицо овевает легкий ветерок. Разумеется, он не первый год носил доспехи и чувствовал себя без них неуютно, они уже давно превратились в его вторую кожу, но жара все же оказывала далеко не благостное влияние и он чувствовал, как взмокло от пота тело, окончательно промочив нижнюю рубаху. Это особенно стало ощущаться, когда его обволокла приятная прохлада.
Проклятье, Сейчас бы искупаться в реке, смывая с себя пот и грязь, а вместе с ними и усталость. За время похода он успел пропитаться такими запахами, что пучки пахучих трав, уложенных под поддоспешником уже никак не могли маскировать неприятный запах, словно обволакивающий его со всех сторон. Но это несбыточные мечты. Даже во время остановок на постоялом дворе, они не могли себе позволить разоблачаться. Только он, как командир имел привилегию, но не хотел этим пользоваться, стойко терпя лишения со своими подчиненными и они это ценили. Единственное, что он мог себе позволить, это не на долго скинуть кольчугу, наскоро ополоснуться колодезной водой, что никак не назовешь помывкой, и разместив пахучие травы, снова облачиться в доспехи.
