— Наверное, я просто завидую людям, которые могут позволить себе кататься туда-сюда по горам, вызывая при этом всеобщее восхищение. Я начала работать с семнадцати лет.
— И чем вы занимались?
— Была манекенщицей.
— Я так и подумал. Честно говоря, ваша фотография висела у меня над кроватью, когда я был студентом.
— Если вы знали, то зачем же спрашивали?
— Это было… дайте сосчитать, сейчас мне тридцать шесть, значит — шестнадцать лет назад. Вы были потрясающим ребенком. Но сейчас вы настолько красивее, что может показаться, что вы просто другой человек.
— Только отопление и горячая вода, ничего больше!
— Все еще думаете, что я собираюсь вас раскручивать? Послушайте, — сказал Эйден серьезно, — давайте я найду вам другого подрядчика, а мы начнем все сначала.
— Что начнем?
— Мне кажется, что вы поняли.
— Серьезно? — спросила Джастин с иронией.
— Совершенно серьезно. — Он снял очки и внимательно на нее посмотрел. — Абсолютно серьезно.
— Нет, — ответила Джастин. «Я же стараюсь быть благоразумной, — думала она, — и руководствоваться только здравым смыслом, какое к этому имеет отношение его шрам над бровью и еще один, чуть побольше, — на подбородке, из-за которых он кажется таким симпатичным, таким надежным человеком, ну прямо Харрисон Форд». Спортивные травмы? Следы боксерских боев? Автомобильная катастрофа? И тут Джастин с ужасом поняла, что ей безумно хочется об этом узнать.
— Нет? Что — нет? — спросил Эйден, смущенный ее прямым ответом.
— Мне не нужен другой подрядчик. Считайте, что вы наняты.
— Отлично. А теперь я могу пригласить вас поужинать?
— Это совершенно другое дело.
— И каков будет ответ?
— С удовольствием принимаю приглашение. — Первое впечатление всегда верное, напомнила себе Джастин, делая страшное умственное усилие, и вообще не правильно, не по-американски относиться к человеку с предубеждением только потому, что он — представитель сомнительной профессии. Это все равно что не участвовать в голосовании потому, что не доверяешь политикам. В корзине могут попасться и хорошие яблоки.
— Завтра?
— А почему не сегодня? Я умираю с голоду. И микроволновая печь у меня сломалась, — соврала Джастин.
— Нельзя пользоваться микроволновой печью в такой кухне. Пробки вылетят.
— Значит, плохо мое дело, да?
— Это плохо только для Ист-Сайда. Итальянская кухня? Тайская? Мексиканская?
— А вы едите… мясо? — спросила Джастин. Ей почему-то захотелось оставить его здесь, на кухне, в ее доме.
— Конечно. И мартини пью.
