Самохин улыбнулся, слушая возражения Сапаралиева и понимая его обиду. Когда Ибраш горячился, Самохин всегда улыбался. Это раздражало Сапаралиева, он запальчиво спрашивал: «Что смеешься, командир?!» — потом успокаивался и тоже улыбался.
Сапаралиева и Самохина сдружила пограничная служба еще тогда, когда Самохин был начальником взводного участка в Милютинке. Манап, уроженец Кайнара, знал в горах каждую тропку. Его знали и уважали в округе все, уважали за силу, за то, что никогда не сгибал головы перед баями и всегда защищал слабых и бедных, порой рискуя своей жизнью, уважали за то, что он один из первых казахов стал коммунистом. Каждый раз, когда нужна была помощь пограничникам, он поднимал народ и шел со своими боевыми товарищами в поход на день, на два, на неделю, на месяц. Он всегда узнавал от местных жителей-казахов такие подробности, какими пограничники не располагали, и очень часто предлагал свой план операции. Обычно это был разумный и дерзкий план.
Вот и сейчас, когда к нему в Кара-Коль (он работал теперь заведующим районо) приехал начальник заставы Тасты Никита Самохин с шестью пограничниками и рассказал, что ему, Самохину, как служившему в этих местах раньше, знающему местность и население, приказано помочь начальнику соседней заставы Семену Кудашеву. На этом участке баи, собрав большую банду, начали откочевку за границу. И на этот раз Сапаралиев сразу же оповестил комотрядовцев, уже через день разузнал все об откочевке и предложил свой план. План был таков: послать в откочевку двух-трех надежных джигитов, чтобы они объяснили обманутым, куда ведут их баи, и постараться вернуть. Если же не удастся — навязать бой. Кудашеву же лучше всего, так как у него мало людей, не идти по следу банды, а, опередив ее, сделать засаду у перевала Алайгыр.
С этим планом согласились помощники Ибраша Танат Даулетов и Спит Акбаев, согласился и Самохин, только он считал, что шесть пограничников — это очень мало, и послал нарочного к начальнику ближайшей заставы Шуринину с просьбой помочь людьми. Шуринин выделил еще шесть пограничников с ручным пулеметом и мортиркой к гранате «дьяконова».
Двенадцать пограничников и сто комотрядовцев ускоренным маршем двинулись по следам банды, но надвигающаяся гроза вынудила их сделать остановку.
Ехать стало труднее, особенно тогда, когда отряд начал спускаться с перевала. Град таял, образуя лужицы на тропе. Лошади то и дело скользили, и на особенно крутых спусках приходилось спешиваться и вести лошадей в поводу.
