— Я выведу вас сразу к месту засады, — сообщил он о цели своего приезда Курочкину. — Начальник поста приказал быстрее. Банда близко.
Пограничники сразу пустили коней в галоп; из-под копыт с шумом взлетали фазаны и, тревожно крича, забивались в тугаи — особенно густые заросли джигиды и барбариса; кони вздрагивали, но продолжали скакать по тропе, не снижая скорости.
Рассвет застал группу Курочкина в песках. Еще километр трудного для лошадей пути — и пограничники у цели. Теперь их стало двадцать шесть. Двадцать шесть против двухсот пятидесяти.
— Даже по десятку на брата не хватает, — пошутил кто-то из красноармейцев.
Взошло солнце, осветило бесконечную цепь безжизненных барханов, среди которых такими же безжизненными островами щетинился саксаульник, и сразу стало нестерпимо жарко, захотелось снова в холодную воду Или. Солдаты чертыхались, сравнивая свое положение с положением рыбы на раскаленной сковороде, но говорилось это беззлобно. Все понимали, для чего они здесь, и были готовы лежать день, два, десять, лежать, пока не подойдет банда. Расположившись полукольцом вправо и влево от Актамской тропы, они тихо переговаривались, еще и еще раз поудобней укладывали патроны, чтобы можно было быстро перезаряжать винтовки; пулеметчики проверяли ленты — нет ли где перекошенного патрона. Бой предстоял нелегкий, и все готовились к нему.
Вдали, между барханами, показалась банда. Впереди ехало человек двадцать, за ними, в кольце всадников, пылил небольшой табун лошадей, дальше нестройными рядами двигались основные силы — сотни полторы; за основными силами — снова табун, только большой, верблюдов и лошадей. На спинах многих верблюдов горбились вьюки.
Пограничники притихли, не шевелились, чтобы басмачи не обнаружили засаду.
Банда, не замечая опасности, быстро приближалась. Вот уже хорошо стали видны бархатные халаты с незатейливыми узорами, вышитыми золотом и серебром, видны лица с редкими черными бородками и совсем безбородые, молодые лица джигитов; видны винтовки, опущенные на седла; яркие синие, красные, коричневые с такими же, как на бархатных халатах, узорами потники; видны массивные медные стремена, взмыленные, с широко раздувающимися ноздрями лошади.
— Сдавайтесь! Вы окружены! — встав во весь рост, крикнул по-казахски начальник поста Ивченко. Он не хотел, чтобы лилась кровь; он, рискуя жизнью, крикнул об этом басмачам.
Всадники как по команде вскинули винтовки. Хлестнул нестройный залп. Пули засвистели, отрывисто защелкали, перебивая сухие, крепкие ветки саксаула.
