— Огонь! — скомандовал Ивченко и сам упал за пулемет.
С криком, подбадривая себя и подгоняя табун лошадей, который басмачи, расступившись, пропустили вперед, беспрерывно стреляя, неслись на пограничников враги. Беспорядочно гремели выстрелы, пронзительно ржали раненые лошади, метались, падали. Безостановочно и ритмично строчили два пулемета.
Сорок, тридцать, двадцать шагов — все ближе и ближе лавина врагов. Пограничники, разгадав хитрость басмачей (атаковать под прикрытием табуна), стали целиться в лошадей, на которых были всадники, в самих всадников. Чаще стали падать наступающие, но, упав, не ползли назад, а стреляли по засаде.
Десяток лошадей без всадников и столько же басмачей прорвались через засаду и скакали туда, где в укрытии стояли коноводы. Оттуда загремели выстрелы. Один за другим валились с седел басмачи. Повернул в спину прорвавшимся свой пулемет Ивченко. Никто не доскакал до коноводов, только несколько лошадей, ломая саксаул, выскочили на открытые места и ошалело метались по барханам. Стрелять по лошадям не стали.
Пулемет Ивченко снова повернулся к фронту. Там, метрах в пятидесяти, за убитыми лошадьми лежало человек двадцать басмачей, беспрерывно стрелявших по засаде. Они не отступали, ожидая, видно, поддержки от своих. А те, укрывшись за барханами, почему-то медлили с атакой и тоже стреляли по пограничникам.
Отвечали красноармейцы неторопливо, часто меняли позиции, хорошо целились: почти после каждого выстрела то скатывался малахай с бархана и затихал его хозяин, то ронял из рук винтовку укрывшийся за лошадью басмач. А пограничникам ни одна пуля врага не причинила вреда. Но Ивченко, Курочкин, Невоструев, да и не только они, а все, кто знал хотя бы немного тактику басмачей — рывок вперед или бегство, — забеспокоились.
— Что-то замышляют! Не в обход ли хотят?
До границы было всего несколько километров, и басмачи, если они знали местность, а они наверняка знали ее, могли, отвлекая засаду огнем, обойти ее вначале частью отряда с табуном лошадей и верблюдов справа или слева, а когда та часть уже уйдет за границу, таким же маневром прорваться и остальным. Тех, кто лежал близко от засады за убитыми лошадьми, они могли бросить без поддержки. Это был один возможный вариант, но мог быть и другой. Могло быть так, что басмачи не атакуют лишь для того, чтобы пограничники не вытерпели и подняли часть своих сил для прикрытия путей обхода, а потом уже прорвать оставшуюся малочисленную засаду.
