— Ему что! — сердито говорил помощник. — Он при отступлении Красной Армии все склады обворовал. А я на бобах остался.
Слушая все это, Никита Иванович сочувственно кивал головой, поглаживая окладистую рыжую бороду, которая стала еще длиннее и гуще. Присмотрись хорошенько помощник головы к выражению лица Поленова, он обнаружил бы в глазах скрытую ненависть, которую никак, при всем своем желании, не мог спрятать Никита Иванович.
— Эх, Максим Мартыныч, мил ты человек! — с трудом выдавил из себя сочувственные слова Поленов. — Правды-то на земле нет. Нет! Голова-то, знать, большой подлец. А вот если большевики вернутся, они и голову́, и помощника — под ноготь! — Никита Иванович сделал выразительный жест. — Не будут они смотреть, кто ловчее к новой жизни, к новым порядкам приспосабливался. Скажут, изменники и предатели, ни дна вам ни покрышки, куда лезли, сучьи вы дети, иуды треклятые. А пока на казнь поведут, бабы все физиономии заплюют, и опять-таки не спросят, кто лучше поднажиться сумел. Да и ругать еще будут на чем свет стоит: гады, прохвосты, ироды, негодяи, шваль, продажные ваши души!.. Нет правды на земле, Максим Мартыныч, нет!
Высказав все эти ругательства, Никита Иванович вдруг смолк. Легче стало на душе. А Максим Мартыныч сидел, угрюмо уставившись в окно, точно прислушиваясь к тому, что происходило на улице.
— Ты как думаешь, они, того, вернутся? — спросил он.
— А кто их знает! — Поленов махнул рукой. — Я вот по секрету скажу, мил человек, домой еду, а у самого кошки по сердцу скребут: а вдруг они вернутся? Тогда мужики без суда повесят. Ты сам знаешь, Максим Мартыныч, какой у нас народ. Новые порядки не признает, в партизаны бежит, красных ждет. Вот и живешь с оглядкой, мил человек.
— Это так, — согласился помощник головы.
Никита Иванович вдруг заговорил по-другому, с сочувствием и уважением:
— Не будем пока о том думать! Так, говоришь, мил человек, ни одного беспризорного заводишка в Низовой не осталось?
— Льнозавод. Не в порядке.
— А мы порядочек наведем, Максим Мартыныч! А? Заставим мужиков ленок сеять. А? За границу сбывать начнем? Так? Как, мил человек?
— Немцы без денег заберут, — мрачно произнес помощник головы.
— Ничего, отчаиваться не надо, Максим Мартыныч! Уладим это дело. Положись на меня. Осмотри-ка, мил человек, льнозавод да скажи свое хозяйское слово — что там еще можно сделать?
— Льнозавод не то! Не открыть ли самогонный? — загорелся Максим Мартыныч. — На спиртоводческом сохранились кое-какие принадлежности. Видел, прикидывал. Может, и военный комендант к нам в пай пойдет, отдадим ему половину!
