Никита Иванович успел моргнуть Тане: начинается!..
3
В дом вошли трое полицаев с зелеными повязками на рукавах и немецкими буквами «RP», что означало «русский полицай».
— Это что за гости? — спросил один из полицаев, вероятно старший, с конопатым лицом и заостренным красноватым носом. — Что за гости, спрашиваю?
— Проезжие, — ответила хозяйка.
— Много тут проезжих по дорогам шляется! — крикнул ей полицай. И к Поленову: — Кто такой? Откуда едешь? Куда?
— Да что ты так часто тараторишь? Дай хоть с духом собраться!
— Я тебе соберусь с духом! — прикрикнул полицай. — Я из тебя последний вышибу!
— Ну? — Поленов с издевкой посмотрел на него.
— Кажи документы! — приказал полицай. — А то у нас недолго: можем быстро направить в могилевскую губернию!
— Эка! Какие права у тебя, а! — в тон ему, грубовато сказал Поленов.
Хозяйка молча, но с нескрываемым интересом наблюдала за всей этой сценой; было видно, что она сочувствует Никите Ивановичу и его дочери.
Поленов неторопливо полез за пазуху, извлек тощий бумажник и, порывшись, достал помятую бумагу. Полицай долго вертел ее, несколько раз перечитал; гримасой скользнула по лицу улыбка.
— Издалека едешь-то? — уже совсем иначе — мягко и не зло — спросил он.
— Издалека. Там, где были, теперь нет! Все кончилось… Вызвал нас большой немецкий начальник и вежливо, не в пример тебе, сказал: «Поезжайте, господин Поленов Никита Иванович, такие люди нам сейчас будут очень нужны!»
— И куда?
— Далеко. Километров сорок за Шелонск.
— А у нас остаться не хочешь?
— Кем?
— Полицаем.
Таня презрительно скривила губы и сказала пренебрежительно, через нос:
— Не соглашайся, батька! Они небось раньше большевикам подпевали. А мы как-никак от большевиков пострадавшие. Соглашайся на начальника полиции — я в хорошем доме жить хочу!
— Начальником полиции, пожалуй, согласен, — серьезным тоном ответил Поленов.
— Начальник полиции у нас есть, — сказал полицай. — Он тоже в тюрьме сидел. Не один раз.
— По политическому?
— Нет, за всякие другие дела.
Полицай козырнул. Никита Иванович так и не понял, на какой лад он приветствовал: на немецкий или на дореволюционный русский. Он вышел за дверь, а вслед за ним покинули комнату и другие полицаи.
Поленов обернулся к хозяйке дома, улыбнулся: мол, смотри, как ловко я их провел! И в этот же момент уловил, что потускневшие было глаза хозяйки наполнены гневом. Ее взгляд говорил лучше слов: «И какой же ты мерзавец!» А что ей можно ответить? Что он никакого отношения не имеет к кулаку Никите Поленову? Женщина ткнулась головой в подушку и заплакала. Произнеся как можно мягче слово «до свидания», Поленов поклонился и вышел из комнаты. Таня последовала за ним.
