— Что вы, Ваше Величество!
— Тогда почему ты бросаешь меня? Мне что, — легко выдать тебя за конкретного идиота, чтоб ты теперь разводилась? Это — предательство! Какие у тебя оправдания?
— Я не смогла родить маленького. И по семейным приметам я не смогу разродиться. А без… Все меня обвиняют…
Государыня понимающе кивает в ответ:
— А если бы я развела тебя с мужем, оставив на рижском посту?
Матушка падает на колени перед властительницей. Та усмехается:
— Стало быть — тебе нравится Рига. Похвально. Я получила довольно известий об успехах и не вижу другого на этом посту. Но… Я никогда не разведу вас. Согласно Указу Петра Великого от 1716 года Лифляндия — скорее союзное государство, чем часть нашей Империи. Вплоть до того, что в Риге может сесть только фон Бенкендорф.
Матушка изумляется:
— Почему Империя не может влиять на столь крохотную провинцию?
Бабушка разводит руками:
— Корень зла в положении Санкт-Петербурга. Сие не окно в Европу, но гигантская язва. Отсюда нельзя вывезти товара в Европу, а можно только ввезти. Россия не производит ни машин, ни мануфактуры. Наш груз — лес, зерно, меха, деготь… Мы привязаны к сплаву…
Петр I пытался прорыть Мариинский канал, да переселить народ ближе к Ладоге. Болота заилили канал за какой-нибудь год, мужики вымерли, ибо… Там нечего кушать.
Реальный же порт здесь, на Балтике — в твоей Риге. Петр хотел это все изменить. По договору от 1721 года польской Курляндии отошли «даугавские земли» на нашем, правом берегу Даугавы. Сделано это было за отказ от претензий на Чернигов, Полтаву и Киев.
Поляки перекрыли реку и Рига зачахла. Но и Петр не добился, чего ожидал. Удавив Ригу, он пытался поднять Санкт-Петербург. Но уж коль на брегах Ладоги не росла пища, не выросла она и при Петре. Русская же казна обанкротилась.
В правление Анны, мы наконец осознали значение Риги и Даугавы для русской казны. В Лифляндию ворвались курляндцы. Ответом было очередное восстание и нынешняя ненависть латышей к курляндцам и русским. Курляндцы так и не смогли побороть «лесных братьев» и русская казна так и осталась пуста. Огромные ценности, награбленные Бироном в России, из-за пиратов не вывезлись для продажи, скопились на левом, курляндском берегу сей реки и по сей день украшают дворцы в Митаве.
Перемена правления ничего не решила. Елизавета ненавидела курляндскую сволочь, но сама была по крови полячкой и Даугава осталась закрытой. Россия и Польша продолжили разоряться.
