— Барретт, ты просто псих!
— Успокойся, Симпсон! — ответил я, изо всех сил подавая знаки, чтобы он говорил потише.
— В чем дело? Я что, теннисные мячи разбужу, — прорычал он. Его переполняли раздражение и замешательство.
Для этого имелись все основания. Было едва шесть часов утра. Я оторвал его от работы в больнице, чтобы он поиграл со мной в теннисном клубе Готам.
— Послушай, Барретт, — проныл Симпсон, меняя белый халат врача на белый костюм для тенниса, который я захватил для него, — скажи еще раз, почему это так важно:
— Стив, это одолжение. Мне нужен партнер, которому я могу доверять.
Он не понял. Всего я ему не сказал.
— Послушай, — ответил он, — мы бегаем каждый раз, когда я могу вырваться. Я не могу всю жизнь только и делать, что потакать твоему мазохизму. Почему на рассвете, черт подери?
— Ну, пожалуйста, — сказал я так проникновенно, что Симпсон посочувствовал. По крайнее мере он замолчал.
Мы очень медленно вышли из раздевалки. Он от усталости, я — от одолевавших меня мыслей.
— Наш корт шестой, — сказал Стив. И зевнул.
— Знаю, — сказал я. И пока мы шли туда, я внимательно изучал лица на пяти кортах до нашего. Знакомого лица не было.
Мы били по мячам до восьми утра, хотя Симпсон едва держался на ногах. И все время умолял позволить ему уйти. Сам я тоже был не на высоте.
— Ты играл как размазня, — пыхтел он. — Ты, должно быть, тоже слишком устал.
— Да, да, — сказал я. И подумал: интересно, где она.
Может, в Кливленде?
— Стив, мне придется попросить тебя об огромном одолжении.
— О каком? — спросил он, подозрительно глядя на меня.
— Еще раз. Завтра.
По моему умоляющему тону Симпсон почувствовал, что мне это крайне необходимо.
— Ладно. Но только не в шесть утра.
— В том-то все и дело, — сказал я. — Это должно быть в шесть!
— Нет, будь ты проклят, всему же есть предел! — прорычал Симпсон. И в ярости стукнул кулаком по шкафчику.
— Ну, пожалуйста, — сказал я. И затем признался: — Стив, это связано с женщиной.
Теперь его усталые глаза широко раскрылись.
— Да? — недоверчиво спросил он.
Я кивнул. И сказал ему, что встретил ее в клубе, и не знаю никакого другого способа ее найти.
Симпсон был рад слышать, что я кем-то заинтересовался. И согласился поиграть. Затем ему пришла мысль:
— А что, если завтра ее тоже здесь не будет?
— Придется придти еще.
Он просто пожал плечами. Друг познается в беде (даже, если он сам измучен).
