Теперь вперед, к новым достижениям. Вдали я узнал здоровенного оперного певца, которого регулярно обгонял. Мистер Баритон, вы — следующая жертва Оливера.
И тут какая-то фигура в одно мгновение обошла меня. Наверно, это был спринтер из клуба Миллруз. Но нет. Голубая фигура оказалась той самой, упакованной в нейлон девушкой, которая, по моим расчетам, должна быть метрах в двадцати позади. Однако сейчас она была опять впереди. Возможно, это какой-то новый феномен, о котором мне следует почитать. Я снова переключил скорость, чтобы еще раз взглянуть на нее. Это было нелегко. Я устал, а она бежала очень быстро. Наконец я ее догнал. Спереди она была еще лучше, чем сзади.
— Послушайте, вы какая-нибудь чемпионка? — спросил я.
— Почему вы спрашиваете? — сказала она, даже не запыхавшись.
— Вы так стремительно меня обошли…
— Вы бежали не очень быстро, — ответила она.
Эй, это что, оскорбление? Кто она, черт побери?
— Послушайте, это что, оскорбление?..
— Только, если у вас слабое эго, — ответила она.
Хотя моя самоуверенность непробиваема, я разозлился.
— Вы явно самоуверенны, — сказал я.
— И что, это оскорбление? — спросила она.
— Да, — сказал я. Не маскируясь — в отличие от нее.
— Может, вы предпочитаете бегать в одиночестве?
— Да, — сказал я.
— О’кей, — ответила она. И внезапно рванула вперед. Теперь она дразнила меня; очевидно, это была просто уловка, но, будь я проклят, если уступлю. Пришлось собрать все силы, чтобы ускорить бег. И я ее догнал.
— Привет.
— Я думала, что вы жаждете одиночества, — сказала она.
Дыхание было коротким, как и диалог.
— За какую команду вы бегаете?
— Ни за какую, — ответила она. — Бег нужен для моих занятий теннисом.
— О, да вы занимаетесь подряд всеми видами спорта, — сказал я нарочно, чтобы умалить ее женственность.
— Да, — сказала она сдержанно. — Ну, а вы пристаете ко всем подряд?
Как на это реагировать, особенно когда напрягаешь все силы, стараясь бежать в ее темпе?
— Да, — удалось мне вымолвить. Что в ретроспективе было самым мудрым, что можно было сказать. — Как у вас с теннисом?
— Вы со мной играть не стали бы.
— Нет, стал бы.
— Да? — сказала она. И слава Богу, замедлила темп, чтобы перейти на шаг.
— Завтра?
— Конечно, — пропыхтел я.
— В шесть? Теннисный клуб Готам на углу 94-й улицы и Первой авеню.
— Я работаю до шести, — сказал я. — Как насчет семи?
— Да нет, я имею в виду шесть утра, — ответила она.
— Шесть утра? Кто играет в шесть утра? — спросил я.
— Мы, если вы не струсите, — ответила она.
