— Такая женщина, — говорили мужчины Пейтон-Плейс, — еще вполне может присмотреть себе пару и снова выйти замуж.
— Может она все еще горюет по своему мужу, — говорили женщины. — Некоторые вдовы оплакивают мужей до конца своих дней.
На самом же деле Констанс просто нравилось жить одной. Она решила, что не настолько уж она сексуальна, чтобы начинать все сначала, а ее роман с Эллисоном был просто бегством от одиночества. Она снова и снова повторяла про себя, что жизнь с дочерью ее полностью устраивает и это как раз то, чего она хотела. Мужчины совсем ни к чему, в лучшем случае они ненадежны и только создают проблемы. Что же касается любви, она хорошо знала, к чему приводят отношения с нелюбимым мужчиной. Каков же будет результат, если она позволит себе полюбить? Нет, говорила себе Констанс, лучше уж все оставить, как есть, заниматься своим делом и ждать, когда вырастет Эллисон. Если же когда-нибудь она ощущала внутри какое-то смутное беспокойство, Констанс твердо говорила себе, что это не сексуальные потребности, а, возможно, легкое расстройство кишечника.
Магазин одежды «Трифти Корнер» процветал. Может быть, потому, что это был единственный магазин такого рода в Пейтон-Плейс, а может, потому, что у Констанс было чутье на моду и безупречное чувство стиля. Как бы там ни было, женщины города одевались исключительно у Констанс. Все в городе считали, что товар Конни Маккензи ничем не хуже, чем в магазинах Манчестера или в Уайт-Ривер, и вдобавок ничуть не дороже, так что уж лучше оставлять свои деньги в городе, а не где-нибудь еще.
В 6.15 вечера Констанс шла домой по Буковой улице. На ней был элегантный черный костюм, присланный из довольно дорогого бостонского магазина, и маленькая черная шляпка. Констанс смотрелась как фотомодель из журнала мод, из-за чего ее дочь всегда чувствовала себя немного неуютно, но что, как часто говорила ей Констанс, было очень полезно для бизнеса. По пути домой Констанс думала об отце Эллисон, это случалось не часто, так как мысли о нем всегда вызывали беспокойство в душе у преуспевающей владелицы магазина одежды. Констанс знала, что придет время и она будет обязана рассказать дочери правду о ее рождении. Она часто спрашивала себя почему, но никогда не могла найти разумного ответа.
«Будет гораздо лучше, если Эллисон узнает все от меня, чем от чужого человека», — думала она.
Но это был не ответ, потому что никто не знал правды, а возможность того, что кто-нибудь когда-нибудь ее узнает, была очень и очень невелика.
