Вот тогда Марина была ошеломлена впервые за время своей службы. Наивная была, неопытная.
– И сделать ничего нельзя? – жалобно спросила она. – Ведь мальчонка совсем маленький, он же не соображает…
Помощник прокурора Игорь Владиленович был ясивчиком лет сорока, с округлым животиком, обтянутым рубашкой, на котором почти плашмя лежал яркий широкий галстук. Он говорил всегда быстро, тонким голосом и любил при этом энергично потирать руками – этакий попрыгунчик…
Услышав вопрос Марины, он жизнерадостно рассмеялся и, потирая пухлые руки, протараторил:
– Все, что мы можем в данном случае сделать, будет незаконно. Понимаете?
Не понимаете? Тогда я вам объясню быстренько, раз и навсегда, ладно? Слушайте внимательно. Гомосексуализм законом не карается. С этим ясно? Что бы вы ни думали по этому поводу – не карается. Если один из партнеров не достиг четырнадцати лет, то можно привлечь за растление малолетних. Но если четырнадцать уже исполнилось – все, вопрос закрывается. Это – интимное дело двух мужчин. Это касается только их, и закон охраняет их интересы и желания. Теперь ясно?
– Но ведь это цинизм, – выдохнула Марина, не желавшая смиряться с собственным бессилием. – Взять из приюта мальчика, для того чтобы спать с ним, удовлетворять свою похоть. Старый мужик растлевает подростка. Что вы сами об этом думаете, Игорь Владиленович?
За толстыми стеклами очков глаза помощника прокурора сделались ледяными, даже зрачки как будто сузились. Он улыбнулся, растянул губы и показал белые зубы никогда не курившего человека.
– Я думаю об этом, Марина Сергеевна, – весело, но четко сказал он, – что разговор окончен. Вы спросили, я дал вам разъяснение. Давайте перейдем к следующему вопросу. Как там поживают те трое, что ограбили продуктовый магазин на прошлой неделе? Будем возбуждать уголовное дело или вы передадите на административную комиссию? Вам решать.
Когда Марина, взяв себя в руки, срывающимся голосом доложила о том, как развивается дело с тремя подростками, грабанувшими магазин, Игорь Владиленович что-то записал у себя в папке, покивал деловито своей круглой, как шар, крупной головой, а потом на прощание заметил:
– Вот о грабеже магазина стоит говорить. Тут мы что-то можем сделать: арестовать, оштрафовать. Мало ли что… Имеет смысл разговаривать, потому что это – работа. А про мальчика вашего, извините, один пустой треп. Сделать ничего нельзя, нечего и воздух сотрясать. Счастливо, успехов в труде! – и радостно', заливисто захихикал.
