— А я решил рискнуть. — Он усмехнулся. — Да вы, я смотрю, мне выговариваете? Могу вам гарантировать, что поймаю вас, если вы свалитесь.
Девушка повернулась к лестнице и полезла наверх. Добравшись до конца лестницы, она вспомнила, что оставила внизу свою сумочку, и крикнула Мэллори об этом.
— Я несу ее в зубах! — прокричал он.
— Хорошо, молодец, Ровер! — негромко прошептала Фелисити. — Хорошая собачка!
Она не знала, что в чистом воздухе звук разносится далеко и Берн ее услышал. Когда он залез наверх и встал рядом с ней на вымощенной камнем тропинке наверху скалы, он сказал:
— И не думайте, что я из тех, кто будет носить вам поноски.
— Нет, нет, что вы. Простите меня.
— То есть вам не жаль, что вы меня назвали собачкой?
— Можете спорить сколько угодно, мистер Мэллори. Я же признаю, что проиграла.
— Спорить? Да с вами совершенно невозможно спорить! — воскликнул он. — Давайте лучше пообедаем.
— А здесь есть деревня? — спросила Фелисити.
— Да, очень маленькая. Церковь, несколько домиков и лавочки. Мы туда пока не пойдем.
Он повел ее вниз по склону на песчаную дорожку, и они вышли к дому, скрытому за кустарником, олеандрами, юкками и гортензиями. Во дворе кудахтали куры, черно-белый кот лениво развалился у забора и следил за неожиданными визитерами с вкрадчивым безразличием.
Берн толкнул внутрь незапертую дверь и вошел в коридор, кивнув Фелисити, чтобы она следовала за ним.
Через мгновение низенькая, пухлая итальянка вышла им навстречу, и широкая улыбка расцвела на ее круглом лице.
— Синьоре! — воскликнула она, протягивая к Берну руки, словно желая обнять его. — Veramente!
Потом посыпалась быстрая неразборчивая итальянская речь, и Фелисити поняла только, что сначала Берн спрашивал про семью синьоры, потом — не может ли она покормить их обедом.
— Си, си, си! — прокричала женщина, непрерывно и энергично кивая. Фелисити была представлена синьоре Ломбардо. Черные блестящие глаза синьоры смотрели на девушку с нескрываемым любопытством.
Их с Берном провели в тень огромного кедра, где спешно накрывался стол, и уже через несколько минут они пробовали вкуснейший суп.
— Она ваша давняя знакомая, как я поняла? — поинтересовалась Фелисити у Берна.
— М-м… — невнятно отозвался он. — Когда я приезжаю на остров, она обижается, если я не захожу к ней.
После супа была подана пицца, потом — сыр и фрукты, и все это сопровождалось целым графином красного вина немалой крепости.
После окончания трапезы синьора Ломбардо пришла и выпила с ними бокальчик вина. Видимо, Берн понимал по-итальянски достаточно хорошо, чтобы разобрать тот ураганный поток слов, который исходил от синьоры, но через несколько минут он повернулся к Фелисити и сказал:
