Капитаны дружно перекрестились. Они давно знали, что рано или поздно это случится, и все равно — прорываться сквозь огромную, полную отборных войск столицу было жутковато.
Кортес нервно рассмеялся, вышел из комнаты для совещаний и, ускоряя шаг, двинулся по длинному темному коридору. Добрался до сияющей солнечным светом квадратной дыры меж дворцами, нагнулся и выбрался во двор старых апартаментов. Добежал до своей — самой большой и уединенной комнаты и рывком сдвинул тростниковую занавеску.
Ковров давно уже не было, а по центру апартаментов были сооружены шесть плавильных печей с высокими, выходящими сквозь прорубленную кровлю трубами. Именно в этом секретном месте специально избранные сходкой, самые доверенные солдаты вовсю плавили потихоньку вынесенное из дворца через отверстие в стене индейское золото.
Их было человек двадцать. Одни выковыривали из ювелирных украшений бесчисленные камушки, другие выдирали из плащей, вееров и диадем переплетенные золотой проволокой перья колибри и кецаля, третьи сминали очищенные от перьев ожерелья, диадемы и подвески молотками — для компактности, и лишь наиболее толковые переплавляли все это в одинаковые продолговатые слитки.
— Много еще? — поинтересовался Кортес.
Берналь Диас кивнул и ткнул рукой в сторону нескольких тщательно укрытых полотном куч. Кортес досадливо крякнул.
— Тысяч на триста-четыреста песо… месяц еще можно плавить!
Берналь Диас молча кивнул, и Кортес устало чертыхнулся.
Он убил дня три, убеждая сходку не переплавлять украшения, и проиграл. Солдатам было глубоко плевать, что ювелиры — хоть в Генуе, хоть в Мадриде дадут за такую красоту в сто-двести раз больше, чем за чистый вес. Они знали одно и твердо: если не переплавить и не пересчитать слитки поштучно, сеньоры капитаны их обязательно обманут.
В результате, сейчас, когда настало время уходить, они не имели ни того, ни другого. Большая часть ценнейших ювелирных украшений была безбожно изуродована, а переплавить золотой хлам в пригодные даже для самого примитивного учета слитки они просто не успевали.
— Шевелись! — прикрикнул Кортес на ковыряющих камушки солдат и потер занывшие виски: что-то, а голова у него здесь шла кругом беспрерывно.
Едва Кортес увидел, сколько золота за один только день вынесли из дворца солдаты, его пробил озноб. Таким богатством не обладал, пожалуй, ни один человек в Европе — ну, разве что за исключением монархов. А они все несли и несли…
Кортес был так потрясен объемом свалившихся на него сокровищ, что даже забыл затребовать у хитро помалкивающего Мотекусомы ключи от общей имперской казны! А когда вспомнил, взялся за дело жестко и непреклонно. Сначала пригрозил якобы не понимающему, о чем идет речь, Мотекусоме поджарить ему пятки, а когда это не помогло, распорядился пригласить к папе парочку его детишек. И вот тогда эта скотина поняла все — даже без перевода!
