Второй раз она узнавала о брате из газет!
Сомнений не было: с первой страницы на нее смотрел Вовка! Он стоял с целой группой людей. Многих из них Галя знала. Хитро посмеиваясь, глядел на Вовку Занин. Рядом стоял Качко, неподалеку — секретарь крайкома Лузняк и инженер с маргаринового комбината Петр Карпович, фамилии его Галя не помнила. В коренастом человеке с высоким лбом она узнала летчика Селезнева, с которым бежала из плена.
«На днях в тылу врага, — прочла Галя, — вручены ордена и медали большой группе награжденных организаторов и зачинателей партизанского движения на Кубани. На снимке группа награжденных».
Галя рассматривала фотографию и плакала.
Резко загудев, в ворота въехала санитарная машина. Из нее выскочили почему-то не санитары, а знакомые летчики, и стали бережно выносить раненого. Испуганная, не разбился ли кто-нибудь из ее друзей, Галя подбежала к носилкам.
На них лежал Селезнев.
— Степа! — вскрикнула она.
Селезнев узнал Галю и улыбнулся ей. Хотел что-то сказать, но снова потерял сознание.
Пока Галя получала документы, врачи уверили Рокотова, что жизнь майора вне опасности.
Летчики пошли проводить девушку.
По шоссе шли части. Новые ранцы и шинели, шапки, не закопченные дымом костров, говорили о том, что части эти еще не были в боях или возвращались на фронт после длительного отдыха.
— На перевалы, «царица полей»? — крикнул Рокотов.
Бородатый солдат посмотрел на его ордена, потом на Галину партизанскую ленту и только тогда ответил:
— На перевалы и дальше. На Кубань.
— А откуда вы? — спросила Галя.
Из строя ответило сразу несколько голосов:
— Земляков, что ли, ищешь, молодка? С Енисея! Из Сибири! Омичи! С Байкала!
Сибиряков сменили солдаты в ботинках с очень толстой подошвой, в похожих на спортивные шароварах. Все, как на подбор, рослые, смуглолицые, они шли необычайно легкой танцующей походкой.
— Гамарджос, Кубань! — раздавались из строя веселые приветствия.
— Грузины. Горнострелковые части, — объяснил Гале один из летчиков.
Окруженное почетным караулом автоматчиков, выплыло развернутое гвардейское знамя, которое нес морской офицер.
Приложив руки к фуражкам, застыли летчики.
Галя, не отрываясь, смотрела на тёмно-красное полотнище, которое напоминало о геройских атаках под Одессой, о грозных бастионах Севастополя, о многомесячных боях на перевалах Кавказа.
— Не одним сталинградцам наступать! Пошел и наш фронт! — с сияющим лицом сказала она.
