Во многие дворы не пускали часовые — солдаты или полицаи. Эти дома Селезнев запоминал.
Сенчук появился в городе на подводе, нагруженной мешками с яблоками, картошкой и кукурузой. Он должен был узнать, возможно ли партизанам проникнуть в Краснодар под видом крестьян, приезжающих торговать.
На рынке появление подводы Сенчука произвело фурор.
Скудно выглядели тогда базары. Ветер гулял по павильонам. Торговля шла главным образом меновая — на штуки или стаканом. А тут целая подвода яблок и овощей! Торговля за деньги, на килограммы! Не прошло и десяти минут, как вокруг Сенчука образовалась толпа.
Увидев ее, обер-ефрейтор Шульц подумал: «Нельзя ли там поразвлечься?» Он пребывал в отвратительном настроении, и для этого были основания.
С самого начала «русского похода» Шульц служил в гестапо. После того как войска фюрера захватили Кубань, он получил спокойное место начальника тюрьмы в прелестном курортном поселке Серный ключ. Все шло хорошо до тех пор, пока партизаны не напали на машины, отвозившие в город арестованных, разве он, Шульц, был виноват? Но обер-штурмбаннфюрер фон Гарденберг обвинил его в нерасторопности, собственноручно отхлестал по щекам и послал в батальон СС. Тогда Шульц был рад, что так легко отделался: обер-штурмбаннфюрер шутить не любил — остатки конвоя, не перебитые партизанами, он попросту приказал расстрелять. Но вчера… вчера стало известно, что батальон уходит на передовую, на перевалы.
Спастись от гнева фон Гарденберга для того, чтобы попасть под пулю какого-нибудь русского!
Ночью обер-ефрейтор пил «шнапс» и сладкое кубанское вино, однако это помогло мало: черные мысли не проходили. Шульцу хотелось на ком-нибудь сорвать зло. Тяжелой походкой он двинулся к толпе.
На подводе щуплый рыжеватый человек отвешивал яблоки и картофель. Бесцеремонно оттолкнув женщин, Шульц начал выбирать самые румяные, крупные яблоки.
Сенчук, увидев эсесовца, переменился в лице. Он узнал грозного начальника серноключевской тюрьмы гестапо! Его начал бить озноб.
Обер-ефрейтору доводилось встречаться с людьми, приходившими в трепет от одного вида черного эсесовского мундира. Шульц считал это естественным: рабы должны бояться господ пуще огня. Но лицо рыжеватого торговца показалось ему знакомым. Отойдя в сторону, обер-ефрейтор стал внимательно его разглядывать.
Продавец громко заговорил с одной из женщин. Этого было достаточно: Шульц вспомнил его. Пленный русский лейтенант, впавший в истерику на допросе. Один из тех, кого отбили партизаны. Один из тех, из-за кого пострадал он, обер-ефрейтор Шульц!
