Нашему полку часть самолетов подарил Казанский университет (в нем Ленин еще учился). Точнее, машины были изготовлены на средства, собранные преподавателями и студентами этого университета. Я имел честь летать на одной из этих машин. Мы, те, кто летал на этих машинах и уцелел (а таких нас осталось человек десять), уже после войны, в Казани встречались с преподавателями этого университета. Я благодарен этим людям.»
Из всех технических проблем запомнились разговоры о недостатке этиловой жидкости для бензина: «Единственно, что помню, как-то “технари" жаловались, что не завезли жидкости с тетраэтилсвинцом, но поскольку полеты не прекращались, то, видимо, все-таки её доставили… Помню, разговоры были. Я почему запомнил — наступление шло, самый разгар и мы боялись, что “приземлимся", раз бензина не будет».
Пе-2 был новым шагом в советской авиации. Он был необычайно электрифицирован. У него всё делалось электричеством: уборка и выпуск шасси, тормозные щитки, триммера, закрылки; в общем, всё, что раньше делалось тросовыми приводами. «Поэтому и усилия на рули нужны были минимальные. На посадке, правда, со снижением скорости приходилось «держать» очень внимательно».
На мой вопрос о том, что некоторые, в том числе и ветераны, указывают на отвратительные взлётно-посадочные характеристики Пе-2, которые «… погубили больше экипажей, чем фрицы» Пунёв отозвался резко: «Летать надо уметь! Не умеешь летать, не вякай! Я что тебе хочу сказать… Я после войны, был в Казани на могиле Петлякова. И там, на памятнике, разные надписи были, и не самые приятные в том числе. Ругань, говоря прямо. Заявляю: Петляков этой ругани не заслужил! Пе-2 — машина великолепная! При посадке много летчиков сваливалось на “четвертом развороте”, когда скорость минимальная, и если “ногу” чуть “передал" то — фьють! уже в земле. Это было, но… когда ты на боевом курсе и бьют зенитки, а они бьют по определенным математическим законам, и этой математике я должен что-то противопоставить! Иначе смерть. Значит, я должен маневрировать. Так вот, “пешке” “даёшь ногу” и она резким скольжением уходит от зенитного огня, и тут никто, почему-то, не срывался. Управляемость у Пе-2 была великолепной. Я тебе случай расскажу, чтобы ты оценил.
С нами был такой эпизод, точнее с Витькой Глушковым. Заходим на боевой курс бомбить Краков. Крупный город, ПВО сильнейшая. Идем тысячах на трёх, не больше. И как хлопнул снаряд ему в плоскость, дыру пробил — машина, хоп! и на спину легла! А бомбы-то висят! Мы обычно 800 кг брали. На спину его положило, он тыр-пыр — астролюк не открывается, входной люк не открывается — заклинило! Это понятно, нагруженные наоборот крылья деформировали фюзеляж и просто «зажали» все люки. Он там как воробей мечется по кабине, а сделать ничего не может. А машина идет! Нормально так идёт в горизонтальном полете по прямой, только лёжа на спине. Вверх колесами и с бомбовой нагрузкой! Смотрим, этот «воробей» перестал метаться, сидит. Посидел-посидел, потом, о-оп! и снова вывел ее в нормальный полет. Отбомбился и полетел домой. Мы ему потом говорим: “Она тебе, дураку, не дала в плен попасть!” — потому, что в такой ситуации, как получилась у него, прыгать надо.
