- Я? За что?
В ту ночь он остался в хижине. Единственное, чем он мог помочь - это не дать ей умереть в одиночестве... А с последним вздохом незнакомки ушло и почтение Рэми к клану целителей.
Рэми так и не рассказал матери, что нарушил запрет. Теперь знал, что в тот день мог быть узнанным... но виссавиец в каком-то мальчишке сходства с вождем не узрел, да и не узнал никогда, что своим отказом заставил наследника стыдиться собственного трона.
Избранные?
Это кто?
- Лживая страна! - прошептал Рэми.
Они дали умереть запутавшийся женщине, что ненавидела своего ребенка.
И дали жить человеку, который уничтожил целый замок вместе с его обитателями.
- Ненавижу, - шептал Рэми, вспоминая улыбку старого конюха. Сильные руки, что помогали ему сесть на лошадь, и все поддерживали, чтобы мальчик, не дайте боги, не свалился...
- Ненавижу! - шептал Рэми, видя глаза молодой служанки, что совала арханчонку сладкий пряник и шептала: "Маме не говорите. Она велела вас не баловать."
- Ненавижу! - вновь сказал Рэми, вспомнив своего брата, которому пришлось в одиночестве расти среди ненавидящих оборотней крестьян.
Виссавиец, что это сделал, жив и находится где-то здесь, в клане. А дядя... дядя позволил ему жить!
- Приятно, не так ли?
Рэми не сразу понял, что это говорят ему. Солнце уже взошло, вспыхнули всеми цветами радуги на листьях капельки росы, и теперь Виссавия походила на светскую красавицу, украшенную драгоценностями. Слишком гордую, чтобы нравится Рэми.
Медленно обернувшись, телохранитель живо склонился в поклоне:
- Прошу прощения, вождь, что потревожил ваш покой.
- Вы меня узнали? - бесцветно ответил укутанный в белоснежные одежды мужчина лет так тридцати. - Это даже странно.
- Вас легко узнать. Белый цвет в Виссавии носит только род вождя. А в роду вождя, помнится, остался только один мужчина. Вы.
Врет. Не по плащу узнал он дядю. Права хранительница - они похожи. Только Элизар чуть старше, и глаза у него чуть темнее, оттенка мокрого пепла, да губы, не полные, как у Рэми, а тонкие, суровые. Но волосы те же - непослушные, иссиня-черные. И та же улыбка, что часто видел Рэми у своей сестры и матери.
Нет сомнений, что они с вождем родственники.
Слава богам, что Рэми - маг, и щиты держат крепко - не увидеть его эмоций вождю, как бы тот не старался.
А ведь старается. Рэми чувствовал, как вождь пробует щиты на зуб, пытаясь добраться до сердцевины... И как раздражается, когда ему это не удается. Привык к подчинению, к "прозрачности", так что же, придется привыкать и к другому.
