— Правильно, — сказал командир. — Мы идем на смертный бой, идем за этот свет, за свет над всей нашей жизнью. И вот вторая наша задача — добиться, чтоб это понимала вся наша молодежь, в том числе и Семен Безродный. Буква «а», которую он впервые выведет в своей тетрадке, будет и первым его шагом к социализму…
Мы еще долго говорили о задачах нашего только что сколоченного союза, так долго, что я даже стал опасаться, не забыл ли командир, о чем я ему сегодня докладывал. Нет, не забыл.
— А теперь о самом неотложном, — сказал он под конец. — Вы отправитесь на хутор Сигиды с особым заданием.
— И я? — обрадовалась Таня.
— И ты, если на то будет твоя добрая воля. Дело это рискованное, опасное. Принуждать я тебя не стану.
— Дмитрий Дмитриевич!.. — Таня с упреком глянула на командира. — Что вы говорите! Принуждать!.. Да я… Эх!..
Глаза ее наполнились слезами.
Командир взял ее за руки.
— Так вот, — продолжал он, — с вами еще отправятся товарищ Дукачев и Ванюшка. Поедете вы в бричке. Ванюшка — за кучера, Дукачев — за лавочника, а вы — за его детей. На хуторе товарищ Дукачев останется. Костя пойдет с лотком в Крепточевку, а ты, Таня, в Липовку.
— В Липовку? К дяде Ивану? — воскликнула Таня.
— Да, к твоему дяде Ивану. Нам надо связаться с его отрядом.
— Я найду, — твердо сказала Таня.
— Найди и приведи дядю на хутор Сигиды, к товарищу Дукачеву. Приведешь раздавим крепточевских бандитов, не приведешь — как бы не раздавили они нас.
— Господи, — сказала Таня бледнея, — да как же это можно, чтоб не привела!
В амбар я и Таня вернулись с листом глянцевитой красной бумаги, подаренной нам командиром. Из этой бумаги мы сделали двенадцать крошечных книжечек, а Сережа Потоцкий великолепными буквами написал на них двенадцать имен и фамилий. Свою книжечку, с давно уже поблекшими Сережиными буквами и Таниной почти детской подписью, я храню и до сих пор.
Расставаясь в тот день с Таней, я спросил:
— А ты в Липовке и Джима увидишь?
— Может, и увижу. А что?
— Если увидишь, спроси, не встречался ли он когда-нибудь с негром Чемберсом Пепсом, цирковым борцом.
— Спрошу, — сказала Таня. — А зачем тебе?
— Так, — уклончиво ответил я, — на всякий случай.
Таня удивленно посмотрела на меня, но расспрашивать не стала, только несколько раз повторила:
— Чемберсом Пепсом, Чемберсом Пепсом…
