– Налить купцу полную чашу! – долетает до слуха посла голос Куели. – Выпей с нами, дорогой гость!
– Я хочу выпить со всеми русами! – кричит Куеля и, сорвав со своего пояса кинжал, ревниво сравнивает оба клинка.
– Слуги, кумыса побольше! Мы все едем к русам! – князь встает и, сделав пару неуверенных шагов вперед, обнимает купца. – Это мой кинжал, этот кинжал подарил мне отец. А я дарю этот кинжал тебе, и ты теперь будешь нам, как родич. Любому кангару покажи мой кинжал, и он сделает для тебя все! Вот так!
– Благодарю тебя, великий князь, – кланяется хитрый купец. – Век не забуду твоей милости!
– Да уж не забудь, – вдруг совершенно серьезно говорит Куеля. – И не забудь, что я великий! А теперь выпей, рус, священного напитка, люблю смотреть, как люди пьют.
Купцу подносят полную чашу, и тот, расправив усы, одним махом осушает ее.
– Ай молодца! Вот уважил, не то, что этот хазарин. Знаешь, как он пьет... он так пьет, что на него даже сейчас смотреть тошно. А с тобой мы еще выпьем!
Куеля поднимает чашу, но, неожиданно пошатнувшись, проливает на себя кумыс. Он смотрит растерянно на мокрую одежду, и в голове его начинают ворочаться какие-то мысли.
– Ты, рус, поезжай к своим да скажи, чтобы готовились гостей встречать, – Куеля неловко стряхивает с одежды капли пролитой влаги. – Да чтоб как следует готовились. Мы ведь гости очень даже непростые. Скажи, что сам великий князь кангар пожалует. Да, так и скажи. Все, ступай!
Купец уже вышел из юрты, когда его догнал слуга и попросил вернуться.
– А что за несчастье у вас там случилось? – Куеля изображает озабоченность на веселом и пьяном лице. – Да, послушай, а где же мой старый друг Верен? Уж не с ним ли беда?
Купец поклонился и со вздохом ответил:
– Вот с нашим старшим, как раз, беда и приключилась. Немощь сердечная свалила, да еще сразу на двух телегах почти у самого брода колеса поломались. Никак нечистая сила лиходействует. Так вот, мы и решили поостеречься: не идти через брод до утра.
– Мудрое решение, – брови Куели ползут вверх, словно ему сказали что-то очень смешное. – Телеги поломались. Вот несчастье! Вот уж горюшко горькое!
Он схватился рукой за голову и покачал ею в притворном отчаянии, горестно охая, а воины засмеялись.
– Вы слышите, кангары, телеги у них поломались! – вскрикивает князь, и ему отвечает взрыв безудержного хохота.
Купец нахмурился и, еще раз поклонившись, сказал:
– Ну, я, пожалуй, пойду.
– Да ты, купец, не обижайся, – Куеля перестает смеяться. – Верена я люблю. Знатный воин, и не хуже моих кангарских соколов. Вылечу его сердечную немощь.
