На берегу во время купанья всегда сидел рыжеусый мужик, покуривая трубку.
После купанья хорошо было лежать на горячем песке. Волосы стояли ершом, тело покрывалось пупырышками, и солнце сушило капли, дрожащие на спине.
Они возвращались в деревню верхами, перегоняя друг друга, неслись по пыльной дороге, и от темной непросохшей шерсти лошадей промокали их штаны. Пообедав, они забирались на сеновал, где было свалено луговое прошлогоднее сено, взбирались на белую пыльную слегу и прыгали вниз по команде, уходя по уши в рыхлое сено.
Однажды в дверях показалась баба.
- Ой, Боженьки, как они прыгают! - сказала она. - Мальцы, да вы на гвозди напоретесь, да и сено стаскаете.
- Ничего, тетка, - крикнули ей, - гляди, как мы!
- Неужели вы и взабыль солдаты? - спросила баба.
- Ну конечно, солдаты, - ответили ей. Баба постояла, покачала головой и ушла.
В открытые двери было видно, как над деревней, слегка дымясь, шли курчавые облака. Столбы солнечных лучей прорывались во все прорехи крыши, и в них толкалась радужная пыль. Митя щурился, глядел на прорехи, и они голубели и зеленели.
В тот же вечер на поверке они увидели нового добровольца, рыжеусого солдата, одетого в старый заплатанный мундир, с двумя медалями, приколотыми булавкой к груди, с головой, остриженной крыльцами. Усы его топорщились; он стоял навытяжку перед полковником.
- Ребята, вот ваш новый фельдфебель! - сказал им громко полковник.
Мальчики быстро узнали в новом солдате местного мужика, что часто сиживал на берегу, покуривая трубочку.
После поверки фельдфебель собрал добровольцев в кружок, подкрутил свой ус и басом приказал:
- На месте! Шагом марш!…
Когда добровольцы затопали, фельдфебель резко начал отсчитывать, пока не добился твердости, запел и начал с голоса их учить лихой и веселой песне.
Возвращались они, окружив фельдфебеля со всех сторон, заглядывая ему в лицо. Он степенным баском им отвечал. В сенном сарае все уселись вокруг него, и Митя спросил:
- Господин фельдфебель, а что у вас за медали?
Далеко на деревне пела гармонь.
- За отличные Царя маневры, - ответил он и добавил: - Это было время. Да.
Мальчики затихли.
- Далеко время уже проникшее, - начал фельдфебель. - В Архангелгородском полку я служил. Это же полк… А выступили мы на государев смотр, погрузившись на шелон. Ушло далеко время теперь. Небольшие у солдата волоски были, а шевелились. Вот вы, кадеты и прочие господа, значит, офицерами будете, - сказал он, помолчав. - Вам о нашей службе надобно знать.
