— Главное дело, Катенька, чтобы за большим не гнаться, малого не пропустить. Кому какая доля выпадет. Кто другого жалеет, тому и жить легче. А бояться нечего — от судьбы не убежишь.
Няня охает, несет коробку с картами обратно в свой чуланчик. Лиза раскрашивает зеленым, красным и желтым третий букет цветов — все три одинаковы: по две маргаритки справа, по две слева; и только ленточки разного цвета. Я доломал до конца графитик в циркуле. Катя снова склонилась над книгой; смотрит она не на страницу, а на рисунок скатерти — но и его не видит. Задумалась Катя.
Звонок в передней: мама вернулась.
С утра у нас в доме волненье и суета. Мама звенит ключами, няня стучит ящиками шкапов и комодов, часто вбегает Саватьевна что-нибудь показать, а то вызывает маму на кухню.
Мне все это любопытно, но меня совсем затолкали:
— Костенька, да не вертись ты под ногами!
Примечательно, что перед обеденным часом мне дали хлеба с ветчиной и стакан молока: значит, обед будет поздно. Известно также, что к обеду будут гости: из буфета вылезло все столовое серебро, а из магазина принесли несколько бутылок вина. Вино у нас бывает только на Пасху, — значит, сегодня день совсем особенный.
Он и вправду особенный. И вообще в последние дни происходит что-то не очень понятное. Катя, например, все время ходит на цыпочках, и к ней нет приступу. О чем ее ни спросишь — она отвечает рассеянно, а то и совсем не ответит. И мама постоянно останавливает:
— Костя, не надоедай Катюше. Иди и играй или почитай что-нибудь.
Мама все шепчется то с няней, то с Катей, а то ходит с заплаканными глазами. Что-то случилось, и, по-видимому, с Катюшей: все на нее смотрят, вздыхают, качают головой.
Кое о чем я, впрочем, догадываюсь, так как слышал странный разговор между мамой и няней:
— Чего же убиваться, барыня, чай, по своей воле идет.
— Няня, да ведь она совсем девочка, ничего не понимает.
— Чего ж тут и понимать-то, тут и понимать не надобно.
— Может быть, она его и не любит.
— А не любит — полюбит, барыня, наука нехитрая.
— Ведь на всю жизнь нянюшка!
— Это конечно.
— Подождать бы год-другой.
— А чего ждать, барыня? Она-то подождет, ему ждать невозможно, он человек в годах и с состоянием. Этакий сразу другую себе найдет.
— Бог с ним, с состоянием.
— Как же можно, барыня! С деньгами все легче жить, чем без достатка, особенно коли человек почтенный.
— Не знаю, нянюшка, как-то все внезапно вышло. Уж очень скоро.
— Так-то и лучше. Никто девушку не неволит, самой приятно, и подружкам завидно.
