Рождение легенды - Вячеслав Леонидович Козачук

«Какой красавец! Сейчас ты будешь моим…», — подумала Артемида, с восхищением разглядывая оленя. Уже подняв лук и натягивая тетиву, она краем глаза заметила сполохи над Олимпом. «Опять старый буянит…», — безразлично отметила про себя охотница.

Взмахом меча Арес послал конницу в обход левого фланга. Еще мгновение — и она вклинится, разрывая и рассеивая стройные ряды пехоты, и сражение можно считать выигранным! Но тут в ясном, без единого облачка небе прокатились внезапные оглушительные раскаты. От неожиданности Арес опустил меч, и всадники, как вкопанные, остановились перед самой фалангой. «Что, снова?! В который раз битву испортил… Как уже достал…», — негодующе пробурчал он себе под нос.

Дионис поднял кувшин, и струя молодого вина полилась в ненасытную глотку. Закатив от удовольствия глаза, он наслаждался игристым напитком. И вдруг земля дрогнула и начала уходить из-под ног. Дионис поперхнулся, закашлялся и злобно прошипел:

- И когда уже батя успокоится…

Мерно расчесывая серебряным гребнем свои золотистые кудри, Аполлон мечтательно глядел на морскую синеву, с тоской вспоминая Кассандру. Внезапно раздался свист крыльев, и Борей, словно ошалевший, пронесся прямо над его головой, поднимая тучи песка и пыли. «От кого это он так драпает?» — крайне удивился златокудрый. — Кто спугнул-то? Неужто снова отец расшумелся? Эх, только вычесал, и опять полная голова песка и мусора…»

И только Посейдону, всецело поглощенному охотой на юркую морскую змейку, было абсолютно наплевать на спектакль, устроенный сумасбродным Зевсом. Со своим братцем он отношений не поддерживал, виня в этом непомерно возросшее в последние века высокомерие владыки Олимпа…

Гера устало смотрела на брызжущего слюной мужа. А тот, вдохновляемый прикованным к нему вниманием, продолжал, багровея, изрыгать ругань, проклятия и угрозы:

- Мальчишка! Сопляк! Зелень пузатая! Я его из дерьма вытащил, а он мне такое преподнес! Я ему устрою! А ты чего молчишь, — со злостью накидывался он на супругу. — Ты, небось, его еще и одобряешь?! Ты всегда к Прометею благоволила! Знаю я твои повадки!..

Когда представление ее порядком утомило, Гера негромко, умиротворяюще произнесла:

- Юпитер, ты сердишься, значит, ты неправ…

- Не смей называть меня этим дурацким прозвищем! — еще пуще взвился Зевс. — Сколько раз тебе нужно говорить!

Гера негодующе передернула плечами, резко встала, раздраженно откинула ногой скамью, на которой только что сидела, и та с грохотом упала. Не вымолвив ни слова, Гера вышла.