Невидимые японцы - Грэм Грин

Восемь японцев обедали в ресторане «Бентли». Заказав всевозможные рыбные блюда, они изредка обращались друг к другу на своем непостижимом языке, каждый раз с небольшим поклоном и учтивой улыбкой. Все, кроме одного, были в очках. Сидевшая за соседним столиком хорошенькая девушка время от времени окидывала их рассеянным взглядом. Очевидно, она была так занята своими мыслями, что не могла обращать внимания ни на кого, кроме своего собеседника.

У девушки были мягкие светлые волосы и хорошенькое, как на старинных гравюрах, личико, чуть в стиле времен регентства. Но ее манера вести разговор была несколько резковатой. Наверное, она усвоила ее в Роденском[1] или Челтемском женском колледже[2]. Палец для обручального кольца украшало мужское кольцо с печаткой.

Садясь за столик по другую сторону от японцев, я услышал ее слова:

— Итак, теперь ты понимаешь, что на будущей неделе мы можем пожениться.

— Ты так думаешь? — Ее спутник казался несколько обескураженным. Наполнив бокалы вином, он пробормотал: — Да, конечно, но моя мать...

Конца фразы я не расслышал, потому что старший из японцев с улыбкой и вежливым поклоном поднялся и произнес длинную речь, прозвучавшую, как переполох в курятнике. С улыбкой внимая ему, все подались вперед. И я тоже.

По своему типу жених девушки был очень похож на нее. Оба напоминали мне миниатюры, помещенные рядом на панели из светлого дерева. Он мог бы быть молодым флотским офицером времен Нельсона[3], когда чувствительная натура не считалась препятствием к продвижению по службе.

— Мне дают аванс пятьсот фунтов, — сообщила она. — И половину потиражных.

Это жесткое коммерческое заявление меня буквально потрясло — так же, как и то, что мы с ней люди одной профессии. Вряд ли ей больше двадцати, и, конечно, она заслуживает лучшей участи.

— Но мой дядя... — сказал он.

— Но ты же сам знаешь, что там ничего не добьешься. А так мы будем полностью независимы.

— Независима будешь ты, — нехотя произнес он.

— Но не может быть, чтобы тебя устраивало всю жизнь торговать вином? Я говорила о тебе со своим издателем. Есть очень хорошие перспективы, если ты только начнешь понемногу читать.

— Я ничего не понимаю в книгах.

— Поначалу я помогу тебе.

— Моя мать утверждает, что писательская работа — это как хороший костыль...

— Пятьсот фунтов и половина потиражных — вполне надежный костыль, — ответила она.

— А вино хорошее, не правда ли?

— Да, неплохое.

Мое мнение о юноше начало меняться. Он не был человеком эпохи Нельсона, он был обречен на поражение.