Достоевский - Виктор Борисович Шкловский

1971 год в литературном мире будет годом Достоевского. Будут о Достоевском спорить. На Западе многие будут доказывать, что Достоевский открыл подполье души каждого человека, что он тайновидец эгоистических и преступных и в то же время каждому присущих качеств. Будут говорить, что он великий христианин. Будут говорить, что мы пошли не по пути Достоевского, а тем не менее празднуем его юбилей – как бы поневоле.

А другие будут говорить, что Достоевский сам был революционером, участвовал в заговоре петрашевцев, приговорен был к казни.

В белом халате и в колпаке смертника в жестокий мороз стоял он на Семеновском плацу, слушал приговор, ждал расстрела и, как писал об этом через несколько десятилетий, на эшафоте считал себя правым и ни в чем не раскаивался.

Будут вспоминать о том, что Белинский любил, поклонялся молодому Достоевскому, потом поссорился с ним. Будут удивляться тому, что религиозный Достоевский был приговорен сперва к смерти, а потом к каторге за то, что он на собрании читал противоправительственное письмо Белинского к Гоголю. Это было письмо, пересматривающее всю русскую историю, говорящее об атеизме русского народа и о будущей революции.

Будут вспоминать, что последние годы жизни Достоевский по-иному и, пожалуй, по-прежнему заговорил о Белинском и Некрасове, что он участвовал в похоронах Некрасова, ставил его рядом с Пушкиным как поэта и отвечал молодому Плеханову, сказавшему, что Некрасов выше Пушкина: «Нет не выше, а рядом».

А между тем этот человек, с такой странной, тяжелой судьбой, такой бедный человек, загнанный, страшно работавший, этот гений, у которого не было денег на еду, – он жил за границей на плохом чае, а в России умолял одного из издателей, чтобы ему дали пятнадцать рублей авансом, – этот гений потом ходил к ярому ретрограду Победоносцеву и был его гостем. Этот человек написал роман «Бесы». Это был роман про революционеров, заблудших революционеров, заговорщиков, которые в своем заговоре убили одного из товарищей, считая его доносчиком. Но и про этих людей Достоевский говорил по-разному.

В конце романа книгоноша читает Евангелие, в котором рассказывается, как Христос исцелил бесноватого и вселил бесов в свиней, а свиньи бросились в воду и потонули. И либерал, считавший себя отцом нигилистов, в чем он, вероятно, ошибался, бесами называл молодое поколение, которое шло на гибель, на каторгу, причем Достоевский знал, и понимал, и писал, и печатал, что Нечаевым он не мог бы быть, а нечаевцем мог бы.