Память - Георгий Александрович Балл

Светлой памяти писателя Александра Шарова, Шеры, с которым я продолжаю дружить и беседовать.

Сел за компьютер. Нужно было мне напечатать один маленький рассказ. Заложил бумагу в принтер. А дальше… Что было дальше?

Вынул из принтера один лист бумаги. Ножницами вырезал небольшое отверстие посредине.

— Вот так, — сказал я себе, словно давно все задумал.

Пошел в коридор, где висело старинное зеркало. Туманное зеркало. Глянешь в такое зеркало, и в крови начинает бродить беспокойство.

Скотчем приклеил бумагу. Заглянул в кружок-окошечко.

И увидел бесконечную пустыню зеркал.

Было тихо. Я ждал…

Но тот момент, когда появился высокий, худой старик, я упустил: может, заснул? Может, проспал много лет? Или веков? Там время как-то по-иному скользит, в пустыне зеркал.

Старик осторожно шагал по пустыне зеркал. Падал. Ботинки у него расшнуровались. Он наступал на шнурки. Падал и каждый раз вставал. Иногда его ноги закручивались штопором. И приходилось их раскручивать. При этом он смешно, по-птичьему, махал руками.

Куда это он? Один в пустыне зеркал. Упорный старик.

Впереди увидел черный железный контейнер. Мы с ним одновременно его увидели.

Попытался быстрее идти. Чаще стал падать.

Я весь напрягся — так мне хотелось, чтоб он дошел… Ближе… Ближе…

Наконец ухватился за край контейнера.

Я с облегчением вздохнул. Одной рукой он держался за край контейнера, другой — шуровал там, внутри…

На зеркала полетели женские платья, брюки, рубашки, манишки, подтяжки, галстуки-бабочки…

Я смотрел. Эти черные галстуки-бабочки вызвали в моей памяти весеннюю молитву ручья. И догоняющий, задохнувшийся от быстрого бега терпкий запах черемухи. Где-то далеко за кладбищем, за железной дорогой еще не очень уверенно пел соловей. Наверное, я на мгновение заснул. А что же старик? Мой старик. Один в пустыне зеркал, рядом с железным контейнером.

Что-то он там нашел. Замер. И вытащил шляпу с полями. Такую теперь редко кто носит. А он забыл держаться за край контейнера. Обеими руками натянул шляпу и погляделся в зеркала…

Вспыхнула его улыбка. И сразу же отразилась в пустыне зеркал. Старик толкнул рукой контейнер, и тот покатился на невидимых мне колесиках.

Старик посмотрел на меня. Да, он явно теперь смотрел не в зеркала, а красовался передо мной. Даже сдвинул шляпу на затылок:

— Ну как?

Я не мог сразу ответить. На меня глядело молодое лицо. Передо мной был юноша.

— Неплохо, — я ведь давно его узнал. Именно юношей. — Да, очень даже прекрасно.