Эта девочка моя - Юлия Валериевна Рябинина

– Красивая… – тянет с придыханием подруга, подложив кулачки под подбородок.

Смотрит на меня восхищенно.

Я придирчиво себя разглядываю, крутясь перед высоким зеркалом во весь рост.

– Уверена? – приподнимаю уголок губ.

– Да, Леся, оно изумительно на тебе смотрится.

Она закатывает глаза и, подцепив воздушный фатин, пропускает его между пальцев.

Поворачиваю ценник.

Черт! Пятьдесят тысяч рублей! Черт!

Почему я сразу не посмотрела цену, перед тем как мерить?

Нет – это для мамы неподъемные деньги. А кредит я ей не позволю брать! Нам и без того долгов хватает.

Вся эта свадьба вообще для меня не имеет никакого значения. И если бы родители Эдика не настаивали на ней, мне бы хватило и обычной росписи.

– Нет, Мариш. Оно слишком дорогое, – выдергиваю материал из пальцев подружки и отдергиваю занавеску, делая шаг в зал.

– Девушка! – говорю громко, чтобы привлечь внимание продавца.

И тут в меня со всего маху врезается нечто, я даже не сразу поняла, что это человек, – по ощущениям это была каменная гора.

– Ай! – неуклюже пячусь назад…

Делаю шаг..

Второй… и путаюсь в длинном подоле платья. Оступаюсь! Руки летят вверх и я, уже падая, слышу ужасный треск рвущейся материи.

– Черт! – вскрикиваю, ударяясь о плиточный пол со всего маха задом.

– Дура! – раздается сразу же над моей головой. – Я из-за тебя айфон разбил! Ты хоть понимаешь сколько он стоит?

Цепляюсь взглядом за черный прямоугольник, который лежит неподалеку от меня и вижу как на экране мелкой паутинкой расползлись трещины.

Я поднимаю голову вверх, едва дышу.

Боже мой! Что теперь будет?

– Боже! Леся! Как ты? – я не успеваю зацепится взглядом за лицо парня, так как его отталкивает Маринка. – Не сильно ушиблась? – она тянет меня за руку вверх, помогает подняться. – О, Боже!

Она смотрит куда-то мне в ноги и я вспоминаю, что при падении слышала треск.

Не может быть! Опускаю взгляд. И меня начинает трясти.

Подол платья безнадежно испорчен. Ткань разъехалась неровной полосой. Оголяя под собой мои, обтянутые джинсами, ноги.

– Леся! – Маринка накрывает рот рукой.

– Ты не туда пялишься. Мартышка! – слышу нарочито надменный голос. – Вот сюда смотри, – парень сует мне под нос телефон. – Вот здесь, мартышка, сто, мать ее, штук! Сто штук!

Он борзо хватает меня за плечо, и, подхватив двумя пальцами ценник, сначала смотрит на него, потом на меня. На него, потом снова на меня… А потом зал неожиданно взрывается диким смехом.

– Черт! И угораздило же?! Ты хоть понимаешь что твое платье, это …