Последний Пёс - Майк Резник

Перевод Anahitta при поддержке проекта "Литературный перевод", 2019 год.

По пустынным улицам, нюхая землю, трусил старый, шелудивый Пёс. Под обвисшей шкурой гребнем выпирал позвоночник. Половина уха и почти весь хвост отсутствовали, запекшаяся кровь шарфом покрывала шею. Когда-то Пёс был золотистым или светло-коричневым, теперь же голая кожа напоминала старый красный кирпич, а в тех местах, где еще оставалась шерсть, налипли солома и грязь.

Поскольку у Пса отсутствовало понятие времени, он не знал, когда в последний раз ел − только что это было очень давно. Водой в последнюю неделю его обеспечивал сломанный радиатор на автомобильной свалке. И после того, как ржавая жидкость иссякла, Пёс еще долго держался поблизости.

Поскольку у Пса отсутствовало понятие времени, он не знал, когда в последний раз ел − только что это было очень давно. Водой в последнюю неделю его обеспечивал сломанный радиатор на автомобильной свалке. И после того, как ржавая жидкость иссякла, Пёс еще долго держался поблизости.

Поскольку у Пса отсутствовало понятие времени, он не знал, когда в последний раз ел − только что это было очень давно. Водой в последнюю неделю его обеспечивал сломанный радиатор на автомобильной свалке. И после того, как ржавая жидкость иссякла, Пёс еще долго держался поблизости.

Он тяжело дышал, испуская короткие, судорожные вдохи-выдохи. Бока болели, глаза слезились. На каждом шагу Пёс спотыкался о груды щебня от разрушенных зданий – всё, что осталось от улицы. Подушечки лап были покрыты болячками и мозолями, а оба прибылых пальца давно оторваны.

Он продолжал трусить, временами ежась от прохладного ветра на улицах безжизненного города. Один раз он увидел крысу и невольно заскулил от голода. Грызун бросился под обломки, и Пёс не смог его догнать. Он побежал дальше в поисках пищи, которая позволила бы протянуть ещё день, а потом снова поохотиться, поесть и пережить ещё один. Шаги становились короче, в груди саднило всё сильнее.

Внезапно он застыл. Покрытые коркой грязи ноздри нюхали воздух, жалкий обрубок хвоста напрягся. Пёс почти минуту стоял неподвижно, не считая судорожной дрожи в передней лапе, затем нырнул в тень и молча побежал по улице.

Выйдя к месту, где когда-то был перекресток, он уставился на существо через дорогу и моргнул. Зрение, не отличавшееся остротой даже в молодые здоровые годы, подвело, и Пёс двинулся вперед, припав брюхом к земле. На грудь капала слюна.