Она снова пришла к нему в сад серым туманным утром.
— Решать тебе. — В ее глазах стояли слезы. — Но решай скорее. — Ее голос дрогнул. — Я все время жду… И у меня разрывается сердце…
Дэрмид хотел обнять ее, успокоить. Он протянул к ней руки, но она уже отступала прочь.
— Подожди! — отчаянно закричал он. — Подожди, Элис!
Но она уже растворялась в тумане, и широкие рукава ее белого одеяния трепетали у нее за спиной, словно крылья ангелов, которые несли ее в небо…
— Элис! — крикнул он и хотел броситься за ней, но кольца тумана опутывали его как змеи, не давали пошевелиться…
— Папа! — Кто-то тряс его за плечо. Испуганный детский голосок повторил: — Папа!
Он коротко простонал и проснулся.
Джек в неглаженой фланелевой пижаме стоял у его кровати. Волосы растрепаны, карие глаза смотрят тревожно. Дэрмид почувствовал укол совести: не должно быть такой тревоги в глазах ребенка, который еще не отпраздновал свой пятый день рожденья. Он приподнялся на локте, откашлялся и сказал:
— Я разбудил тебя? Извини, сынок.
— Ты так громко кричал! Ты опять видел тот страшный сон?
— Да, опять, тот самый. Но не спрашивай меня, что это за сон, я тебе все равно не скажу. Может, когда-нибудь потом, когда ты сумеешь понять… — Дэрмид спустил ноги с кровати. — А сейчас…
— А сейчас мне самому из-за этого будет сниться что-нибудь страшное?
— Вот именно. — Дэрмид встал и, положив руку на плечо сына, подвел его к окну. — Хватит про страшные сны. Смотри, какое утро!
Солнце сверкало над заснеженными вершинами Маунтин-Рендж, обещая жаркий день, какие редко выдаются в конце мая.
— А нам придется полдня просидеть на пароме!
— Разве ты не хочешь поехать на крестины твоей новой двоюродной сестренки?
— Я бы лучше остался тут и помог Артуру присматривать за животными.
— Я тоже не большой любитель торжеств, сынок, но на сей раз надо сделать над собой усилие: речь идет о нашей семье.
На самом деле это не его семья. Это семья Элис. Но он любил их всех — естественно, за исключением Лейси. Он не питал к ней теплых чувств потому, что в ней самой не было ни капли тепла. Никчемная пустышка. Декоративная кукла, и только. Сестра Элис, но настолько не похожая на Элис, насколько одна женщина может быть не похожа на другую.
Элис. Когда она умерла, он хотел скрыться, замкнуться от мира. Но не мог — из-за Джека. И ради Джека он все эти три года поддерживал близкие отношения с ее семьей, хотя общество ее родных только обостряло его горе, не давая оставить прошлое позади. Но он и не надеялся оставить прошлое позади — по крайней мере до тех пор, пока не найдет в себе силы покончить с тем, что так его мучает.
