Меня оставили в живых - Джон Данн Макдональд

Джон Д.МАКДОНАЛЬД

МЕНЯ ОСТАВИЛИ В ЖИВЫХ

Я лежал на голубой холстине, натянутой на палубный люк, когда ко мне медленно приблизилась эта глупая девица из рекламного агентства. Маленький усталый кораблик упрямо продвигался средь бегущих куда-то волн Тихого океана, а я размышлял о том, что никогда, наверное не устану наслаждаться палящими лучами солнца. Калькуттский врач ухмылялся словно сытый кот, когда говорил мне, что я вполне могу считать последний год проведенным в могиле и поздравлял с возвращением с того света. Мне было о чем подумать, а от болтовни приставучей красотки у меня начинала болеть голова. Четыре дня я что-то ворчал ей в ответ, пока, наконец, не заявил: мне очень жаль, что она леди, так как именно по этой причине я не могу рассказать ей о сути своего ранения. Девица замерла, выпучив глаза, а затем так резво помчалась прочь с палубы, что чуть не вылетела за борт.

Когда шла война я старался всюду поспеть. А они посылали меня в самые неожиданные места. Потому что я специалист в своем деле. Потом разбился, а когда они нашли меня в горах Тибета, уже шел 1946 год - война закончилась. Все крупные военные базы обезлюдели, и Восток вновь стал погружаться в свое обычное состояние медленного умирания.

Я располагал достаточным запасом времени для раздумий, пока корабль неспешно возвращался домой. Меня и отправили на таком тихоходном судне как раз потому, что здесь будет вдоволь дней и ночей дабы окончательно восстановить подорванное здоровье.

Я грелся на солнце и вспоминал.

...Командир самолета выглянул из кабины и сказал, чтобы мы пристегнули ремни. Шел апрель 1945-го года. Полет проходил в гористой местности. Я протер стекло иллюминатора и с ужасом увидел как много льда налипло на крыле нашего старенького самолетика. Это был один из редких ночных полетов, производимых Китайской Национальной Воздушной Компанией, ребята из которой предпочитали подниматься в небо днем, желательно в облачную погоду, чтобы при малейшей опасности моментально юркнуть в тучи. Однако, летать этим пацифистам приходилось в любую погоду и в любое время суток.

Двигатели как-то странно взревели и весь корпус содрогнулся. Я понял, что мы врезались в скалы, и что наступает конец. В уши ворвался невыносимый треск, ремни лопнули и меня отшвырнуло к противоположной стене самолета. И я провалился в черноту.

Когда я очнулся небо уже серело: приближался рассвет. Вокруг возвышались коричневатые скалы, присыпанные снегом. Ветер с Гималаев бросал острые холодные льдинки прямо в лицо. Все тело болело. Фюзеляж самолета валялся среди скал. С одной стороны его почти занесло снегом. Кругом валялись обломки крыльев и хвостовой части. Я сильно замерз. Так замерз, что охватило сомнение: смогу ли подняться. Наконец, я попытался встать. Правая нога подогнулась, я упал и рассек подбородок. Кое-как я подполз к самолету и потрогал двигатель. Холодный. Я спрятался за обшивкой машины и, обхватив ноги руками, стал дожидаться пока окончательно рассветет.