Очаги сопротивления - Уильям Сандерс

Всю зиму с гор и через плоскую возвышенность Невады хлестко дул сухой и холодный ветер, заунывно воя в тенетах перемеженной столбами колючей проволоки подтоком; иногда он взвивался неистовыми порывами, пригибая к земле редкий, чахлый кустарник, и человеку тогда трудно становилось держаться на ногах. Снег был скудным и выпадал сравнительно редко, а вот холод стоял лютый, в здешних местах такой выдается раз в десять лет; на ранчо, что в сторону Аризоны, падал скот — и овцы, и крупный рогатый.

А теперь вот весна, жара уже близилась, и люд в федеральном тюремном лагере под Блэктэйл Спрингс сетовал, что за год и недельки приличной погоды не наскрести в этом проклятом месте, где то лед, то пекло, и треклятый ветрище хлещет сразу во все стороны, а въедливая пыль постоянно пробивается во все щелочки.

Вот уж и за полдень; день на плоскогорье изрядно перевалил за половину; от холмов — округлых, плоских, всяких — по равнине начали стелиться тени. В низине невдалеке от лагеря, вдоль русла высохшего ручья шаркал потихоньку — голова к голове — отряд рубщиков, с маячащей впереди задачей расчленить здоровенный тополь, сверзившийся в прошлую субботу от бурного паводка с холма. Рубка дров — один из самых популярных нарядов: если халявить с умом, можно недорубить и недособирать столько, что наутро пошлют снова, доканчивать.

Рубщики орудовали топорами и пилами, стаскивая нарубленное и напиленное в кучу к дороге; утром предстояло прийти по-новой и на тачках перевезти все это в лагерь. В лагере, понятно, были и бензопилы, и укладчик, и грузовик, однако установка была на то, чтобы, экономя на топливе, не давать заключенным распускаться — труд и еще раз труд, преимущественно мелкими разрозненными группами. Такие вот наряды соответствовали и тому, и другому как нельзя более кстати.

Тяжелый топор в руках у заключенного 2837, размываясь при замахе в длинную сверкающую дугу, увесисто и гулко — «тук-тук» — стучал по стволу тополя. А в голове — мысли: вот так и форму в себе поддерживаешь, и за проволоку выбираешься нюхнуть вольного воздуха, от которого всякие опасные мыслишки стучатся в голову. Изойдя постепенно на нет в переполненном бараке, лагерники могут от маеты учинить дебош, однако те же скученность и безделье, заставляя — опять же из маеты — цапаться между собой, отнимают энергию, мешая организовать серьезное восстание или побег. Взять Сан Квентин или Чино — года не проходит без бунта, но не бывает такого, чтобы эти свиньи с ним не сладили.