Тишину лишь сердца стук нарушит -
И пройдёт...
Вкуса к жизни больше не имею.
Всё иссякло на моём веку.
Падает последним чародеем
Белый иноходец на скаку.
От иллюзий только дым остался.
Ни любимых нет, ни королей.
Где друзья? Кто спился,
кто продался.
Песню сочинить - всё тяжелей.
Пляшет за окном хмельная воля.
Безутешность.
Холод.
Звёзды.
Дно.
Крик призывный:
"Коля! Коля! Коля!.."
Только Коле, видно, всё равно...
ХОРТИЦА
Здесь печали напьюсь, голубой,
словно даль непочатая.
Здесь прибрежный песок,
может, глубже,
чем воды Днепра.
Горизонт разрывает на части здесь
хата крылатая
Крестовинами окон, с которых
не спала кора.
Здесь пером не возьмёшь.
Ни к чему здесь метафора длинная.
Здесь разгульно и вольно душе,
Словно сабле в бою.
И не спрятаться здесь никуда мне
от Бога единого...
Но зачем это мне?
Ведь люблю Его, а не боюсь.
Имена казаков, словно трели звучат
соловьиные.
Здесь я с каменной бабой целуюсь
до смерти, взасос...
Здесь ни пены, ни грязи -
Лишь суть да преданья былинные.
Здесь далёкому предку на звёзды
смотреть довелось.
Словно осень, разлита вокруг
кровь его золотая...
Я же - вещий!
Я - вечный отныне!
Спасибо судьбе!
Кураи, словно волосы ведьмы,
по ветру летают,
До Оси, до хребта
казака привязала к себе.
Этот день привязала.
Слезою тягучею, длинной
Вниз по сабле душа поплыла -
Где-то там проросла бурьяном.
Остров Хортица - Русь.
Не окраина...
А Украина.
Только жаль:
Украина - не Хортица очень давно.
Перевод Тамары Гордиенко
* * *
Поэту Н.С. Винграновскому
Море - как поле.
Солнце в нём - рожью.
Снятся махновские кони[?]
Блудные вихри, сыны Стрибожьи,
Молимся Бугу - иконе.
Глубокое золото диких колодцев
И ласточки там, в тумане[?]
Меня воспитало степное солнце,
Потому что
Нет мамы.
Плахи и фрески.
Небо рыжее.
Казацкая грусть за раем.
А мы, без европ и без азий выжили,
То есть[?] медленно умираем.
Водопад хрустально живой поэзии.
И море - уже, как горы.
Солнце в нём - Бескидом,
Как в сердце лезвие,
Входит[?]
А выйдет
Горлом.
Махновской полыни седая сивилла -
Волчья роскошь свободы[?]
Земля вам небом,
Красивая сила,
Ласковый сын природы.
* * *
Ветер истории катит окурки
от будней.
Миром белее, чем хлеб, или снег,
или цвет.
После восстанья мы больше
такими не будем:
Мусор эпохи - следствие долгих лет.
После, хребтом и крестом
свой мирок подпирая,
Будем любить в нём себя
и его на себе;
Сабли губами касаться,
как чаши Грааля,
Словно любовники,
к голой припав судьбе.
Резать газетами струны,
как нервные руки.
Розовый мрамор рубить
на беззвёздную рать.
Мир, что распят крестовиной
