После этой речи Людовик XIV попросил маршала Вильруа, назначенного гувернером дофина, привести к постели его преемника. Он поцеловал мальчика и сказал ему: «Мой дорогой малыш, вы станете великим королем, но счастье ваше будет зависеть от того, как вы будете повиноваться воле Господа и как вы будете стараться облегчить участь ваших подданных. Для этого нужно, чтобы вы избегали, как могли, войны: войны – разорение народов. Не следуйте моим плохим примерам; я часто начинал войны слишком легкомысленно и продолжал их вести из тщеславия. Не подражайте мне и будьте миролюбивым королем, и пусть облегчение участи ваших подданных будет вашей главной заботой». Потом Людовик XIV простился со своей верной подругой – мадам де Ментенон. Увидев, что двое молодых комнатных лакеев плачут, стоя у его постели, король обратился к ним: «О чем вы плачете? Разве вы думали, что я бессмертен? Что касается меня, то я никогда так не думал, и вы должны были, при моей старости, давно приготовиться к тому, чтобы меня лишиться».
На следующий день Людовику стало немного легче, но облегчение было недолгим. Вскоре он начал бредить. Герцог Орлеанский тут же приказал изъять бумаги у маркизы де Ментенон: король был еще жив, а будущий регент уже взял власть в свои руки. Не дожидаясь смерти своего венценосного супруга, она в тот же день по приказу герцога Орлеанского покинула Версаль и уехала в Сен-Сир. 31 августа король лишь на короткое время пришел в себя. Заражение крови, начавшееся на ноге, дошло до колена, потом охватило бедро. Услышав над собой пение отходных молитв, он несколько раз повторил: «Пришло время умирать». 1 сентября 1715 года за четыре дня до своего семидесятисемилетия и на семьдесят втором году царствования Людовик XIV скончался. Присутствовавший при этом Данжо, сказал: «Он отдал Богу душу без малейшего усилия, как свеча, которая погасает».
После вскрытия врачи сделали вывод, что если бы не гангрена, то неизвестно, сколько бы король мог прожить еще. Все внутренние органы, за исключением чрезмерно растянутого желудка (он страдал булимией), были у него в полном порядке. Внутренности Людовика XIV отправили в собор Парижской Богоматери, сердце – к иезуитам, а тело – в Сен-Дени. Похороны великого короля прошли скромно, без пышных процессий. Когда под покровом ночи траурный кортеж с его гробом направлялся из Версаля в усыпальницу французских королей, по дороге его встречали только группы простолюдинов, которые не обратили на него никакого внимания. Франция, которая так многим была обязана «королю-солнце», не оплакивала своего монарха, видимо устав от его 72-летнего царствования. А епископ Боссюэ в день похорон Людовика XIV подвел итоги его бурного и неслыханно долгого правления одной фразой: «Только Бог велик!»
