После наблюдения за полным затмением Солнца, происходившим 3 мая 1715 года, король почувствовал усталость. И тут же Версаль и Париж облетела молва о его внезапной болезни. Чтобы опровергнуть эти слухи, Людовик XIV назначил смотр гвардии, на котором решил присутствовать лично. 20 июня он в последний раз предстал перед гвардейцами в том наряде, какой обычно носил во времена своей молодости. Французский монарх ловко вскочил в седло и прогарцевал перед европейскими послами, а потом не сходил с коня в течение четырех часов, наблюдая за проходом кавалерии. В день Святого Людовика в Версале был устроен большой королевский обед. Под конец этого застолья монарх почувствовал себя плохо: у него началась горячка и до предела участился пульс. Врачи, не колеблясь, посоветовали ему принять причастие.
После причащения Людовик XIV побеседовал поочередно со своими близкими и некоторыми сановниками. Первым он пригласил к себе маршала де Вильруа, которому сказал: «Я чувствую, что скоро умру; когда меня не станет, отвезите вашего нового государя в Венсенн… и прикажите исполнять мою волю». За ним в покои короля был приглашен герцог Орлеанский. О чем они беседовали, известно лишь со слов Филиппа, которому царственный дядя якобы сказал следующее: «Если дофин умрет, то ты, брат мой, будешь государем и корона будет принадлежать тебе. Я сделал такие распоряжения, какие считал самыми благоразумными, но так как всего предвидеть невозможно, то, если что окажется нехорошо, можно будет изменить». Так ли это было или нет, неизвестно. Не вызывает сомнения лишь то, что король не был уверен в своем племяннике. Он уважал его как хорошего полководца, но сомневался в нем как в государственном деятеле. К тому же герцог Орлеанский вел разгульный образ жизни, государственным делам предпочитал увеселения, и Людовик XIV небезосновательно боялся, что с таким правителем во Франции может опять повториться Фронда.
Вслед за Филиппом напутствия от умирающего короля получили герцог Менский, граф Тулузский и другие принцы крови. В течение двух последних дней он говорил всем только слова любви и благодарности, призывал к миру и согласию. Обращаясь к придворным, он сказал: «Господа, я доволен вашей службой; вы служили мне верно и с большим желанием мне угодить. Я очень сожалею, что недостаточно, как мне думается, вознаградил вас за это, но обстоятельства последнего времени мне не позволили это сделать. Мне жаль расставаться с вами. Служите моему наследнику с таким же рвением, с каким вы служили мне; это пятилетний ребенок, который может встретить немало препятствий, ибо мне пришлось их преодолеть множество, как мне помнится, в мои молодые годы. Я ухожу, но государство будет жить всегда; будьте верны ему, и пусть ваш пример будет примером для всех остальных моих подданных. Будьте едины и живите в согласии, в этом залог единства и силы государства; и следуйте приказам, которые будет отдавать вам мой племянник. Он будет управлять королевством; надеюсь, что он это будет делать хорошо. Надеюсь также, что вы будете выполнять свой долг и будете иногда вспоминать обо мне».
