Анна удивилась.
— В такое время еду приходится все время держать разогретой. Мужчины едят, когда могут.
— Но…
Анна выглянула в окно, и ее широкое, приятное лицо помрачнело.
— Идет большой шторм, Рубен говорит, река снова поднимается. Вот почему они постарались переправить всех в Санта-Круз, пока буря не разыгралась.
Анжела смутно припомнила, что вертолет весь день прилетал и улетал. Теперь она сообразила, что в кухне остались только девушки с фазенды.
— Нам грозит опасность?
— Здесь? — Анна покачала головой. — Слишком высоко. Река никогда сюда не поднимется. Но нас может временно отрезать.
Она выглядела озабоченной.
— Я не знала, должны ли вы лететь в Санта-Круз, когда уходил последний вертолет. Он вряд ли скоро вернется, если шторм будет усиливаться. Но сеньорита Мартинес говорила, что вам лучше оставаться на фазенде, и сеньор с ней согласился, так что я Рубену ничего не сказала. Надеюсь, сеньор на меня не рассердится, когда узнает.
Она явно была в этом не вполне уверена.
Да и Анжела тоже.
Она оторвалась от беспокойного разглядывания сгущающейся тьмы за окном и увидела, что Фил входит в дверь кухни.
— Вот и вы, — сказала Анжела, готовясь к схватке. Если он выразит недовольство» что она осталась здесь после всеобщей эвакуации, то она первой выразит обиду. — Вы так давно не радировали, — сердито сказала девушка. — Не было возможности?
Он выглядит мрачным и измученным, внезапно подумала она. Под грязной дневной щетиной кожа посерела от усталости. Он провел рукой по глазам.
— Можно и так сказать. Боюсь, у меня плохие новости.
Анжела уставилась на него. Плохие новости? Берега реки обрушились? Вездеход утонул в грязи?
И лишь увидев его глаза, в которых светилось сострадание, она все поняла. Сердце ее сжалось.
— Уинстон… — хрипло прошептала она. Его губы скривились.
— Боюсь, что да.
Она прижала ко рту сжатые кулачки.
— О нет!
— Что толку говорить, — сердито возразил Фил. — Он пытался ввести лодку в бухту. Похоже, она перевернулась. Мы вытащили его к вечеру. Он, должно быть, сразу утонул. Мне очень жаль, Анжела.
Она была в шоке.
— Благодарю вас. Я уверена, вы сделали все, что могли.
Ее голос звучал очень вежливо.
Фил, казалось, еще больше помрачнел. Он взял ее за плечи и впился в нее взглядом, затем погладил по шее, отбросив несколько прядей, выбившихся из-под эластичных ленточек, подаренных Региной.
— Не будьте такой сдержанной. Плачьте. Кричите на меня, — хрипло потребовал он. — Делайте что угодно, но дайте выход чувствам, не подавляйте их.
