— Он изменял Клэр? — проговорил он медленно, не уверенный, что в эту минуту мог сделать что-то кроме этого.
Джеймс вскинул свою голову, и глаза его запылали от слов Найджела.
— Тейлор был благородным и верным суженым для Клэр.
— Она знает о тебе? О тебе и Тейлоре? — спросил Найджел, чувствуя, как от этих слов разливается во рту желчь.
— Иначе он бы никогда не связал себя с ней. Когда ты уехал, Тейлор пошёл к Клэр и рассказал ей всё. Она знала, что мы значили друг для друга.
— Тогда почему, к дьяволу, он пометил её? — слова жгли Найджела, а его гнев просто бил через край. Гнев на Тейлора, что тот связал себя с Клэр союзом без любви. Но больше всего гнев на самого себя, за то, что уехал и поставил их всех в ситуацию, где не было победителей.
— Будь всё проклято, почему Тейлор никому не сказал, кого он на самом деле любит? И почему, чёрт возьми, Клэр согласилась на союз, который был одним сплошным обманом?
Джеймс поднялся и стал напротив него; его лицо, как и лицо Найджела, отображало гнев.
— Почему? Ты действительно спрашиваешь почему, Найджел? Он сделал это по той же самой причине, по которой ты уехал. По той самой причине, почему ты не заявил права на Клэр. Он сделал это ради Стаи. Ради Закона. Альфа должен обеспечить потомство. Это было то, что я не мог ему дать, — глаза Джеймса были полны страдания. — Ты осуждаешь Тейлора, тогда, как ты ничуть не лучше.
Обвинение больно ранило, но Найджел не мог смолчать.
— Да, конечно, я бросил Клэр из-за Закона. Возможно, это делает меня трусом. Но я никогда не строил из себя того, кем я не был. Тейлор был Альфой, и у него была возможность изменить всё.
Выслушав эту речь, Джеймс скрестил руки на своей широкой груди.
— И вправду, — его глаза говорили о том, что Найджелу ещё многому нужно учиться. — Я могу даже это себе представить: «Эй, привет папа, угадай, что? Я гей! И поэтому, прости, но я не могу обеспечить потомство для правления. Но что ты думаешь насчет белокрыльников[6] для церемонии назначения меня Альфой, и что ты думаешь по поводу усыновления?» — Джеймс грустно улыбнулся. — Да, Найджел, это действительно звучало бы здорово.
Сказанное таким тоном и в таких выражениях, это действительно звучало нелепо и смехотворно, но Тейлор от природы был дипломатом. Если кто и мог изменить Закон, то только он. В Стае не было какого-то специально отведённого места для волков-геев. Однополые пары имели те же права, что и другие семьи. Единственным волком, личная жизнь которого регулировалась Законом, был Альфа. И только потому, что он должен был обеспечить сильное потомство для Стаи.
