Ударили по рукам, обо всем договорившись: Эмма, вместе с матерью, предпочитавшей называться миссис Кадоган, и двумя служанками оказалась в доме на Эдгар-роуд. Малышку, названную Эммой Кэрью, отослали в Уэльс, на попечение прабабушки. Гревилл же, хотя придирался ко всему, отмечая при нечастых своих визитах подлинные или вымышленные упущения, в общем, рад был новому образу жизни с юной женщиной, сколь красивой, столь и покладистой.
Между ними случались стычки, когда Эмма недотягивала до требований, ей предъявляемых, или когда ее претензии на внимание и восхищение с его стороны раздражали Гревилла, но в целом он оставался довольным заключенной сделкой. Гревилл и сам признавал — девушка, при всей природной вспыльчивости, делает все, лишь бы ублажить его или, выражаясь ее словами, «подстроиться и пастараться быть как Гревилл». В общем, все шло хорошо до тех пор, пока перед ним не замаячила перспектива выгодной женитьбы. Внимание его привлекла Генриетта Уиллоуби, восемнадцатилетняя дочь пятого лорда Миддлтона, жившего по соседству на Портмен-сквер. Твердо решив жениться на мисс Уиллоуби, Гревилл стал раздумывать, как бы ему избавиться от бремени в лице мисс Харт. Он обратился за помощью к дяде, сэру Уильяму Гамильтону, — пусть тот напишет письмо лорду Миддлтону, объявив его, Гревилла, своим наследником. Заодно он попросил дядю заняться от его имени судьбой мисс Харт. Сэру Уильяму хотелось помочь племяннику — тот ему по-настоящему нравился. Но взять на себя ответственность за судьбу его любовницы — дело иное: такая перспектива его сильно смущала. Однако же при встрече в Англии Эмма Гамильтону очень понравилась, а по прошествии времени он всерьез к ней привязался. Но если она будет жить в Неаполе под его покровительством, возникнут большие трудности.
«Одно дело, если Эмма живет с тобой, и совсем другое — со мной, — писал сэр Уильям племяннику по возвращении в Неаполь. — Тебя она по-настоящему любит, меня может только уважать и терпеть… Уверяю тебя, при всей ее исключительной красоте, не оставившей, не скрою, меня равнодушным, мне и в голову не приходило нечто большее, нежели невинный поцелуй… Если тебе все же придется с нею расстаться, с ее переездом сюда возникают такие проблемы, что я бы всячески советовал этого избежать. Неаполь — большой город, но он страдает всеми недостатками провинции: здесь ничто не остается в тайне. Юные путешественники из Англии наверняка захотят позабавиться над старым господином, представителем их страны, — сделать его рогоносцем, и независимо от того, удастся им или нет, мне будет не по себе… Нет, такая молодость и такая красота мне явно не по годам».
