— Кто там? — рявкнул он. — Что нужно?
Его взгляд по-прежнему был прикован к девушке. Он уже послал ученика Асканио к аптекарю за краской для волос, сделанной из лука-порея и вареных грецких орехов. Катарина заявила, что не выйдет наружу, пока ее волосы снова не станут черными. И теперь в доме не осталось никого другого, кто мог бы ответить на чертов стук в дверь.
— Это капитан Лукаси. Я здесь по приказу его светлости герцога Козимо де Медичи.
Герцог, богатый правитель Флоренции, был покровителем всех великих художников города — в том числе и Челлини. Что касается Лукаси, то Бенвенуто знал по прошлым ссорам с ним, что разноцветные шары на эполетах — знаки отличия Медичи — сильно испортили характер офицера и превратили его в нахального педанта.
— Вся работа насмарку! — вскричал он, вытирая руки и бросая тряпку на верстак. — Впусти его.
Катарина завернулась в простыню и, уверившись, что из-под платка не выбивалось ни клочка седых волос, открыла дверь. Лукаси надменно осмотрел ее с головы до ног, и на его губах появилась похабная улыбка.
— Где твоя желтая вуаль? — спросил он, намекая на головной убор, который полагалось носить городским проституткам.
Катарина поморщилась и отступила в сторону. Поднявшись в студию, капитан обвел помещение взглядом.
— Я чему-то помешал?
Подойдя к очагу и заглянув в горшок с белым теплым и тягучим воском, он попытался сунуть туда палец.
— Отойди оттуда, увалень! — взревел Челлини.
Капитан притворился, что ничуть не обиделся. Он повернулся к мастеру и с холодной улыбкой сказал:
— Сейчас ты пойдешь со мной.
— Куда? Зачем?
Лукаси пожал плечами.
— Все, что ты имеешь здесь, приобретено на деньги герцога, — ответил он, указав широким жестом на серебряные чаши и драгоценные камни, лежавшие на столе, и даже на Катарину, сидевшую на крышке сундука. — Поэтому, когда он велит тебе прийти во дворец, ты должен выполнять его приказ без промедления.
Как бы Челлини ни хотелось возразить, он не мог позволить себе этого. Когда Медичи вызывал к себе, лучше было повиноваться. Иначе тебя ожидала тюремная камера в Стинке — он уже попадал туда за уличную драку и больше не желал смотреть на мир через решетку.
— Подожди минуту, — проворчал он, направляясь к тазу с водой.
Счистив воск с запястий и ладоней, он сменил рубашку и накинул на плечи синюю мантию. Под его широким поясом хранилась «Медуза», которую он отныне поклялся держать при себе.
— Выгреби угли из очага, — сказал он Катарине. — Кувшин с воском закрой крышкой.
