Чуть не сбив его с ног, через край воронки перескочил Адлер. Он по инерции скатывается к трупам русских танкистов.
– Ух ты, трофей!.. – вскрикивает он, вырывая пистолет из еще теплой, мертвой руки убитого танкиста. – Тебе повезло, Отто… – обернувшись, вопит Адлер. – У русского кончились патроны. А то бы он тебя уложил… Тебе опять везет, Хаген! Эй, что с тобой? Ты не ранен? Черт, опять этот Шульц… Он у меня в печенках уже сидит… Бежим, бежим вперед…
Отто и еще несколько стрелков из взвода Шульца преодолели линии проволочных заграждений. Броня танков заслоняла их от русских пуль. Боковые экраны и корпус «панцера» создают достаточную «мертвую зону». Главное – не отставать. Если не успеваешь бежать вплотную за танком, то сразу на тебя обрушится град пулеметных очередей, винтовочных и автоматных пуль. Здесь уже вовсю шныряют пули русских, засевших в захваченных траншеях, на той стороне.
Держаться под прикрытием «панцеров» становится все труднее. Танковый взвод, увлекшись преследованием отступающих русских машин, прибавляет в скорости. Кто-то из стрелков, выбившись из сил, больше не в состоянии перепрыгивать через взрытые гусеничными траками комья земли. Солдаты начинают отставать, тут же попадая под шквальный огонь врага. Русские, судя по всему, с нескольких пулеметных точек «пасут» движение немецкой пехоты, тут же подчищая образующиеся за танками «хвосты» из отстающих.
Старший стрелок Шукман бежит рядом с Ральфом и Отто. Его лицо красное от пота, как и у остальных, на каждом выдохе пар вырывается из груди в студеный декабрьский воздух. Несмотря на то что Шукман старше и Отто, и Рольфа, по нему не скажешь, что он выдохся. Адлеру с его хромотой и тяжелым пулеметом приходится намного труднее в этом нескончаемом беге с препятствиями. У Шукмана даже хватает силенок, чтобы прокричать прямо на бегу.
– Видите бруствер впереди?… – Шукман тычет рукой куда-то вперед. Туда бегут они все вслед за танком. – Главное – туда добраться, – продолжает он. – Сейчас мы погоним русских…
– Береги силы… – хрипит в ответ Рольф. Ему намного тяжелее переводить дух.
– Что, выдохся? – насмешливо смеется Шукман. – Все вы, молодняк, – слабаки… Я служил до войны почтальоном. По пятьдесят километров за день накручивал. На велосипеде…
После этой фразы он неожиданно спотыкается. Старший стрелок Шукман падает во весь рост и катится по мерзлой земле. Ни у Рольфа, ни у Хагена, ни у других нет никакой возможности помочь ему подняться. Главное – не сбиться с ритма. Чуть замедлишься, и все – отстанешь навсегда. Отто слышит позади страшные ругательства. Это Шукман пытается подняться на ноги.
