За перелеском «Ханомаг» Венка встретил отступающую колонную моторизованного батальона, вернее, того, что от него осталось. Несмотря на спешку, колонна сохраняла подобие порядка. Двигавшиеся в составе батальона самоходки были вынесены в головную походную заставу вместе с группой автоматчиков – на случай столкновения с русскими. В самом центре неприметно ползущей среди серого поля серой колонны пятном выделялась грязно-белая, с красными крестами на бортах и выцветшем брезентовом тенте «полуторка». Это была sanka – санитарный «Мерседес-1500». Такие автомобили Хаген видел в дивизии «Курмарк», в санитарной роте, которая имела дивизионное подчинение. Как она оказалась в этой колонне? Наверняка прибилась к ней, как и «Ханомаг» обергефрайтера Венка. Мотоциклы, подводы с ранеными и пешие стрелки двигались в самой колонне, а в хвосте – два бронетранспортера с ранеными и пулеметчиками.
Две трети личного состава, двигавшегося в колонне, имели ранения различной степени тяжести, в том числе и командир колонны – молодой лейтенант, адъютант командира батальона, после гибели майора и практически всего состава штаба принявший командование батальоном на себя.
Он двигался на лошади, ухоженной кобыле вороной масти. Как выяснилось позже, лошадь досталась лейтенанту Шольцу – так звали молодого командира – вместе с должностью от прежнего хозяина, герра майора.
Правая рука лейтенанта Шольца висела на перевязи, полголовы, включая левый глаз, покрывали бинты, но вороная кобыла носила его неутомимую фигуру взад и вперед вдоль колонны, помогая осуществлять неусыпное командование.
Этот оазис относительного порядка, на который натолкнулись ехавшие в «Ханомаге» посреди жуткого хаоса отступления, был организован во многом стараниями Шольца. И раны, и боль, и усталость – казалось, все ему было нипочем, прирожденному командиру, получившему, наконец, счастливую возможность реализовать себя во всей красе.
Отто смотрел на Шольца и не верил своим глазам. Русские танки меньше, чем в полукилометре от колонны.
Теперь, когда «Ханомаг» остановился и его двигатели работали на холостом ходу, отовсюду надвинулся грохот неутихающей канонады. Черные и серые клубы дымных пожарищ подымались отовсюду, куда ни поверни голову. Слева, километрах в трех, за разлинеенными лоскутами покрытых стерней полей хорошо просматривались охваченные пламенем строения – скорее всего крестьянское хозяйство, в котором выделялся дом с высоко поднятой кровлей. Крыша была охвачена пламенем, языки которого вырывались на несколько метров вверх, ярко выделяясь на фоне тускло-серого, хмурого неба. Оттуда доносились глухие винтовочные выстрелы и автоматные очереди.
