Марик опустил глаза. "Сейчас я очнусь, — подумал он, — и не будет никакого кафе, никакой Юли, и останусь здесь только я, наедине со своей никчёмностью". — В этот момент его руку, нервно терзающую пакетик с сахарным песком, накрыла узенькая и прохладная ладонь.
— Расскажите что-нибудь, — попросила Юля, — пожалуйста. Я знаю, вы очень много читаете, гораздо больше меня. Расскажите мне про книги…
Ведя нудную экскурсию вдоль унылых стеллажей с экспонатами краеведческого музея, Марик думал о том, как сегодня он встретится с Юлей. Он не спал две ночи подряд с тех пор, как, превозмогая себя, набрал номер её телефона и, запинаясь на каждом слове, назначил свидание. Он и мечтал о встрече, и страшился её, сотни раз проигрывая в уме возможные сценарии и произнося вслух обрывки заготовленных фраз. Тогда в кафе ему явно удалось её заинтересовать. Марик говорил о том единственном, что действительно знал, и что на самом деле любил — о литературе. Он говорил и говорил, пылко, увлечённо, неистово, а какая-то часть его, оставшаяся на заднем плане, удивлённо смотрела на него и укоризненно покачивала головой. Но Марик перестал обращать внимание на своё "второе я" — он рассказывал о яростно-сумасшедших мирах Воннегута, сумасбродных и бесшабашных героях Хеллера, логически безупречной небывальщине Дюренмата… Он говорил, не останавливаясь, сыпал цитатами, полемизировал сам с собой, потом переключился с прозы на поэзию, читал вслух Бернса, Мандельштама, Дементьева, и сам не заметил, как прошло три с половиной часа. Кафе закрывалось, они вышли на улицу, и тут Марик очухался, замолчал и привычно начал краснеть. Но в этот момент девушка шагнула к нему, её лицо с огромными карими глазами приблизилось, и Марик вдруг почувствовал, как его щёки коснулись мягкие Юлины губы.
— Спасибо вам, Марк, — сказала девушка, — это был превосходный вечер. Не провожайте меня, я живу в двух шагах, вот в этом доме, — добавила она. — Позвоните мне, ладно?
С этими словами Юля сунула Марику в ладонь клочок бумаги, отпрянула, посмотрела ему в глаза, улыбнулась, и, повернувшись, легко зашагала прочь по направлению к ближайшей пятиэтажке. Марик остался стоять на месте, уставившись в номер написанного на обрывке салфетки телефона и не понимая, что это такое.
Они встретились в центре города у памятника Пушкину, небольшой садик вокруг которого использовало в качестве места встреч не одно поколение влюблённых. Вечерело, дул ласковый тёплый ветерок, с растущих в садике клёнов плавно падали жёлтые с рубиновыми прожилками листья. Последние дни Марик прожил на нервах, и к моменту встречи находился в состоянии, близком к ступору. Наверное, отчасти поэтому всё прошло на удивление гладко и естественно. Видимо, у Марика не осталось сил на мучительное обдумывание слов перед тем, как их сказать, и на выволочки самому себе за то, что сказал не то, что хотел. Они с полчаса гуляли по городу, потом как-то само собой, невзначай, зашли в небольшой ресторан, сели в дальний угол подальше от скверного джазбанда, и Марик сделал заказ. Он ни разу не был с девушкой в ресторане и представлял, как себя вести, исключительно по книгам, но всё получилось вполне складно и пристойно.
