Появление молодой девушки у мадам Регины произвело сенсацию. Мастерицы пренебрежительно оглядели ее. Но еще хуже был прием, который оказала ей хозяйка мастерской. У этой дамы был только один глаз, но смотрел он с таким презрением, что девушка буквально остолбенела. Хотя она приготовила немало красноречивых слов, надеясь разжалобить свою будущую хозяйку, но так и не раскрыла рта. Справившись, что ей нужно, и не дожидаясь ответа, мадам Регина протянула ей монетку в два су и сказала.
— Надо приказать привратнику, чтобы не пускал сюда нищих. До чего обнаглели эти люди!..
Анжела больше ничего не слышала. Сгорая от стыда, она точно обезумевшая бросилась к выходу, но не могла найти дверь. Мастерица, с которой она говорила утром, пришла ей на помощь: покраснев, словно оскорбление было нанесено ей самой, она открыла Анжеле дверь и, крепко пожав ей руку, сунула ей франк.
Этот знак симпатии, это проявление дружбы глубоко тронули бедную девушку. Она подумала, что мир не без добрых людей и что в конце концов ей помогут. Такие люди уже встречались Анжеле: она вспомнила об отзывчивой хозяйке молочной, принявшей такое участие в ней и в Лизетте. Молочная была поблизости, и Анжела направилась туда чего-нибудь перекусить. Почти не задумываясь, она истратила десять су, сознавая, что не имеет права голодать, ибо тогда у нее не будет молока для ее драгоценной крошки.
Оставалось еще четыре франка. Она не теряла надежды найти в конце концов какую-нибудь работу. Зачем отчаиваться? Какой в этом прок? У Анжелы был практический ум, и, невзирая на неопытность в житейский делах, она могла бы сносно устроить свою жизнь, если бы не беспросветная нужда.
Близилась ночь: пора было подумать о Лизетте. Анжела валилась с ног от усталости. И все же ей пришлось возвращаться в предместье. Черпая силы в материнской любви, девушка пустилась в обратный путь. Он показался ей бесконечным и трудным, как путь на Голгофу[17]. По дороге она думала: «Удивительно, что в таком огромном городе, как Париж, человек, стремящийся жить честно, не может найти работы!»
Наконец Анжела добралась до яслей. Другие матери тоже пришли сюда за своими детьми. Это были жены рабочих. Все они выглядели очень опрятно. Монахини вежливо разговаривали с ними, не обращая на Анжелу ни малейшего внимания.
Юная мать взяла своего ребенка на руки и ушла, счастливая тем, что вновь может прижать его к своей груди. У нее было такое чувство, словно она потеряла и вновь нашла Лизетту. Радость заставила ее на минуту позабыть все заботы.
