— На недавнем открытии фонтана, — рассказывает дальше Аморген, — с блеском, под аплодисменты и бравурную музыку срывали покрывало со статуи, все четыре лица януса были разными. Юг — юн и наивен, Север — суров, Запад — отважен и смел, Восток — задумчив и грустен. Указатель. Все на корабли! Но заметили его не сразу. Маугли забрали вечером. А утром светило солнце, и она улыбалась толпе…
И это был не первый такой указатель, не первая разноликая статуя. Иначе не смог бы найти.
— Знаешь, что я открыла? — спросила она тогда на песчаной косе.
— Что?
— Творчество делает меня живой. Помогает сохранить себя, свою суть. Когда леплю, память возвращается, как и во сне. Творчество заменило всё, что у меня отняли. Сны — бессмертие, вечное возвращение, поэтому здесь мы их и не видим. Нас очищают, растворяют друг в друге. Но стать другим — значит умереть. Люди создают что-либо, чтобы быть собой. Мои статуи — слепок жизни, кем была и кем хочу оставаться несмотря ни на что. Не буду творить по чужой указке, только то, что хотела бы видеть сама.
Слушал её и чувствовал освобождение от звука отбойного молотка. Улицы, площади и кварталы в городе росли как грибы. С утра до ночи долбил брусчатку площадей, готовил место под новый фонтан. Жуткий оглушающий грохот жил у меня в голове, дробил мозг на осколки стекла и камня. Прислушался ещё раз: ничего, тихий плеск волн.
— Ты видела корабли? Они забирают в новую жизнь?
— Да. Проплывают мимо, довольно близко.
— Их много?
— Иногда да, иногда нет. Сегодня на земле родится много младенцев, перед твоим приходом был лайнер, а позавчера за всю ночь приплыла одна яхта.
— Странно. В двадцать первом веке людей на планете было больше, чем всех, кто жили до них в прежние столетия, вместе взятых. И каждую ночь появляются на свет тысячи.
— Лабиринт — огромен. Думаю, наш город с его гаванью здесь не единственный.
— Сколько же нам здесь гнить?
— Ты так ничего и не понял, — вздохнула Маугли, — корабли перевозят трупы. В гавань пускают потерявших себя. Если душа не помнит, кем была в прошлой жизни, выходит, и не жила. Ты родишься заново. Другим. Тебе повезёт, если сны вернутся, но если нет… Зачем? Плавучая опера Джона Барта[59]. Наблюдаешь с берега за актёрами на сцене баржи, пытаешься угадать сюжет, потом плюёшь на это бессмысленное занятие и начинаешь читать программку. Никто не позволит досмотреть представление до конца, не покажет сначала. Можно ждать возвращения корабля: сцены будут повторяться. Те, что хочешь забыть, а не вспомнить.
