Феоктиста Ивановна перекрестила дочь и отправилась к себе на половину.
После ухода матери Анна уткнулась в подушки и дала полную волю своим слезам.
Борис Годунов ласково встретил Игнатия.
- Добрый вечер, молодец!
- Спаси Христос! - смиренно поклонился в пояс Годунову Игнатий.
- Ну, садись...
Годунов усадил юношу на скамью.
- По государеву делу мною ты позван...
Игнатий встал и снова поклонился Годунову.
- Слушай! Государю батюшке Ивану Васильевичу угодно послать своих людей во фряжский дальний город Рим к святейшему отцу латынской церкви... Ты изрядно знаешь латынский язык, и ты мне читал о римских папах и о Флорентийском соборе... Послов наших начальником будет Леонтий Истома Шевригин... Ты дороден ростом и лицом леп. И на их языке говорить можешь. Не будет ущерба чести государя от того, коли ты поедешь провожать того Шевригина... Нам нужен мир с Польшей и Литвой. Царь не хочет воевать с единокровньм славянским и христианским народом, нашим соседом. Папа римский, по мысли государя, должен остановить Батория, прекратить кроволитие. Для устройства этого угодного богу дела государь и посылает в Рим Шевригина. Понял ли?
- Добро, Борис Федорович, понял я. Но когда же, в кое время, из Москвы-то ехать нам?
- Через семь дней готово будет все, и вы тронетесь с государевой грамотой в путь... Ну, что ж ты опустил глаза, ровно девица красная? Что скажешь ты мне?
Зарумянившееся, смущенное лицо молчаливого Игнатия рассмешило Годунова.
- Да ты и впрямь не девица ли? Чего же ты молчишь?
- Батюшке государю сие угодно! Что могу сказать я?!
- Хочешь ли сам-то побывать в чужой земле?
- Кабы недельки две обождать? - робко произнес Игнатий.
Годунов удивленно вскинул бровями.
- Чего ждать? Зачем?
Игнатий замялся, щеки его зарделись румянцем сильнее прежнего.
- Никиту бы Васильевича хотелось мне повидать... Скоро, бишь, он прибудет домой... Стрельцы пришли тут из Ярославля...
Борис Федорович, слегка усмехнувшись, спросил:
- А зачем тебе понадобилось видеть Никиту Васильевича?
Игнатий, совершенно растерявшись, сказал:
- Так... хотелось бы повидаться... Привык я к нему.
- Вот приедешь из Рима и повидаешься, а мы тут богу помолимся, благодарственный молебен отслужим Никите-мученику за то, что он сберег жизнь моему дядюшке... Государь наказал Шевригину через семь дней выезжать с товарищами. Так и будет. Государево слово нерушимо.
- Слушаю, батюшка Борис Федорович...
Низко поклонился Годунову Игнатий.
