- Твоя воля, государь!
- Что же ты этак исподлобья смотришь на меня?! Аль не по сердцу сия затея?!
- Взираю с благоговением на тебя, государь. Краше солнца царская добродетель.
- Борис!
- Слушаю.
- Устоит ли Псков? Хватит ли силы? А? Как ты о том думаешь? Угроза ему великая.
- Устоит, государь. Знаю я хорошо прямого, храброго Шуйского Ивана Петровича и князя Андрея Хворостинина, а Скопин-Шуйский - мой ближний друг... Силою и смелостью бог не обидел и его.
- Точно бы и так... - Царь тихо сказал: - Иван царевич просит у меня войско, дабы ко Пскову на выручку идти... Боюсь! Ни одного воина нельзя нам снимать с Москвы... Жду нападения новых ворогов. Кто будет Москву оборонять? Отказал я царевичу. Что ты скажешь? Отвечай прямо, не бойся.
Годунов низко поклонился, тяжело вздохнул.
- Псков, думается мне, устоит. Обождать надо. Твое, государь, решение мудростью овеяно. Полки от Москвы оттянуть, - стало быть, открыть дорогу к царствующему граду Москве.
- Смотри, держи про себя, - что поведал о царевиче... А того парня готовь к службе. Не худо бы и его с Шевригиным в Рим отослать.
Борис Годунов сказал:
- Пускай полюбуются, какие у нас красавцы есть.
Царь нахмурился, неистово шлепая ладонями по локотникам кресла.
- Вот, когда я ломаю колычевскую спесь!.. Сломлю и поставлю на своем!.. Никакая казнь так не утоляла моей жажды мести, как оная добродетель! Пойми, Борис! Радуйся такой перемене! Никита был враг мой, а его сын будет моим добрым слугой! Вот моя месть!
Борис не знал, что говорить, широким размахом руки осенил себя крестным знамением:
- Дай, господи, моему чадолюбивому государю, здравствовать многие годы! Вижу чудесные перемены впереди! Все должно совершаться согласно твоей государевой воле.
- Полно тебе! Все ли? - возразил царь, покачав недоверчиво головою. Ни на един час не забываю я о свейском Делагарде. Гляди, уже к Нарве он рвется. На нашу новгородскую землю зарится. Отослал я туда Шереметева и еще двух воевод на подмогу. Что-то будет?! Стефана так я не боюсь, как свейских воевод. Сильны они! Крымского хана тоже не страшусь. Не до нас ему. Турецкому султану помогает он против персов... Война там у них. Нехристи передрались. Нагой все разведал, не зря его посылал я... Басурманы меж собой в лютой злобе. С христианских королей пример взяли. Персидский шах с турками-собаками воюет, бьет их, а мне подарок прислал: зело нарядный трон. Шесть сотен алмазов на нем, да столько же рубинов, сапфиров, да смарагдов и бирюзы нивесть сколько. А есть и в половину голубиного яйца. Знатно порадовал меня шах Аббас! Мне его надобно также одарить... Силу нашу видит Аббас. Не так ли?
